Занимаясь ранами Кона, Сати кратко ознакомила сюзерена с окрестными землями. Она все еще считала, что господин не терял память, а просто прикидывается. То ли для того, чтобы уйти от долга, то ли, чтобы вызвать жалость у кредиторов. Но даже если он действительно повредился головой — это ничего не меняло. Ублюдочную натуру изменить невозможно.

[Михаил]

Гадкая лечебная мазь походила скорее на пыточный инструмент. Раны нестерпимо жгло. Не добавляло оптимизма и грубое обращение Бхоль. Я сделал попытку объясниться, но она мне явно не поверила. По всей видимости, репутация бывшего владельца тела была такой отвратной, что никакие оправдания не помогут. Для окружающих я еще надолго останусь Ублюдком Ли. Впрочем, сдаваться и поднимать лапки кверху я не собирался. Рано или поздно у меня получится растопить стену недоверия. Но для этого, чует мое сердце, придется постараться.

Отец учил меня отдавать долги. Наверное, поэтому я всегда максимально старался использовать собственные средства и не влезать в оные. Несмотря на то, что в карты проигрался прежний обитатель тела, я должен вернуть долг. Очистить свое новое имя от грязи. Не хочу, чтобы ко мне обращались Ублюдок Ли.

Сати по моей просьбе обрисовала географические ориентиры. Провинция Чайфу входила в Долинный Триумвират. Три провинции: Чайфу, Хень-тань и Лонглин являлись формально независимыми землями, которые объединялись только при угрозе кому-то из них. Мой отец, вернее, отец бывшего владельца тела являлся верховным правителем провинции Чайфу. Ли Кон был средним сыном, которого отправили в глухой далекий особняк, чтобы не мозолил глаза и не позорил правящий род.

Долинный Триумвират был окружен высокогорными хребтами с севера, юга и запада. Чайфу располагалась на юге, и через провинцию пролегало множество торговых путей в обход опасных горных перевалов.

Ближайшее крупное поселение называлось Шейчжоу — непримечательный городок, окруженный рисовыми полями и иными крестьянскими угодьями. Единственным бонусом являлся южный тракт, который проходил мимо Шейчжоу.

Вскоре с перевязкой было покончено. Раны все еще жгло, но я смог приноровиться к боли.

— А что это за языки пламени вокруг оружия прыгали? Магия? — поинтересовался я.

— Вы и этого не знаете, господин?

— Я — простой кочегар, и в магических науках не силен, — пробурчал я.

— Похоже, придется вам изучать все Цунь-Ши-Дао с самых азов. Предлагаю начать завтра, молодой господин. Уже поздно, а вам требуется отдых.

Я забрался в постель, кряхтя, словно старый тибетский дед.

— Ты права, Сати… Я ведь могут так к тебе обращаться?

— Можете обращаться ко мне, как вам угодно.

Мо-Шэн принялась убирать следы погрома в спальне. Женщина взяла кочергу, которой я героически отбивался от налетчиков, и уже намеревалась унести прочь, но я ее остановил:

— Куда это вы понесли мою кочергу? Оставьте рядом, без нее я буду чувствовать себя неуютно.

Служанка замерла в недоумении.

— Может, все-таки воспользуетесь фамильным клинком? — уточнила Сати.

— Нет, другое оружие кажется мне чужим.