— Мам, за братом хороший уход, тебе не обязательно находиться здесь круглые сутки. Хочешь, после обхода вызову тебе такси до дома? Я могу побыть здесь сама, о новостях буду докладывать тебе каждый час.

— Если он очнется, мне нужно быть рядом, — она протестующе замотала головой. И в этом было наше сходство. Упрямые, способные стоять на своем и спорить до хрипоты. — Лучше смотри за Ксюшей. Конец года, нужно готовиться к экзаменам, больше заниматься. Проверь, что у нее с отметками.

— Насчет Ксюши… Такое дело… В общем, Ольга вернулась. Пришла вчера с чемоданами. Видимо, выгнали с той квартиры, которую снимала в центре. Поселилась у них. Я пыталась не пускать ее, но чуть не дошло до драки.

Мама развернулась ко мне и сняла очки:

— Это же хорошо. Ребенку всегда лучше с матерью. Теперь я буду спокойна, что она под присмотром, сыта и не прогуливает школу.

— Ох, ты так и не научилась разбираться в людях, мама.

— Всегда нужно давать человеку второй шанс, Саша, — она вернулась к вязанию.

— Не все люди его заслуживают, тебе ли не знать. Но спорить я не буду. — Я повесила сумку на стул и села возле кровати брата.

Его голова и половина лица были перевязаны бинтами, руки безвольно вытянуты вдоль туловища, сильные некогда плечи покрыты ужасными кровавыми гематомами и глубокими порезами. Каждый день их обрабатывали медсестры под чутким руководством врачей. А вот щетиной уже стоило бы кому-нибудь заняться. Светло-русые волоски над губой и на скулах отросли почти на полсантиметра и почти перестали быть колючими на ощупь. Еще неделя, и начнут завиваться.

В кислородной маске со сложной комбинацией из трубочек и лейкопластыря Сеня казался таким беззащитным и хрупким. Над ним нависли страшные обвинения, а он не мог даже слова сказать в свою защиту. Знать бы, что произошло в тот день. Как он оказался у этой девушки? Кто она и как они связаны?

И почему нельзя проникнуть к нему в голову… Невозможно вот так сидеть на одном месте, как требует того Донских, вязать, читать молитвы, смотреть в потолок. Такое точно не для меня.

— Глиняная башка, — я погладила его по щеке, — ты чего, решил меня бросить? Ты же никогда не оставлял меня одну. Проснись.

Ответа не последовало. Арсений продолжал лежать неподвижно, лишь только приборы, контролирующие показатели жизнедеятельности, монотонно попискивали в такт часам на стене.

— Лечащий врач надеется на скорый прогресс в его состоянии, — тихо произнесла мама, закусив губу, — их радует реакция его мышц на тесты. Вчера мне даже показалось, что он что-то пробормотал. Бессвязно, но, кажется, это были слова. Не думаю, что медсестра мне поверила, по ее мнению, это был просто шумный выдох. Возможно, я выжила из ума, но он точно шевельнул губами.

— Его мозгу просто нужно время, чтобы восстановиться. Когда это произойдет, он вернется к нам, — я легонько сжала его руку. — Сеня, вставай, слышишь? Хватит уже валяться. Ты нам всем очень нужен тут. Когда завтра приду, я хочу видеть, как ты смотришь на меня.

— Врачи настраиваются на благоприятный прогноз течения болезни. Так мне вчера сказали.