Никодим совершил почти цирковой трюк — отпрыгнул, словно лягушка, — взрыв! Горячая волна ударила по ногам и с силой отбросила его в стену. На этот раз слух отключился первым, затем потух взор, а следом и мозг отказался воспринимать действительность. «Как там Катя?» — только и успел подумать он.

Завывания и крики стихли. До слуха доносились лишь приглушенные стоны людей. Помещение наполнилось дымом. Никодим лежал, распластавшись на полу, и вставать ему не хотелось. Нахлынуло чувство усталости и полной отрешенности.

Через какое-то мгновение на потолке что-то завыло, загудело… Повеяло прохладой, дым стал быстро улетучиваться из помещения. Система вентиляции быстро сделала свое дело.

Люди потихоньку приходили в себя. Вставали на четвереньки, отползали, шурша осколками битой посуды, в стороны от трупов.

— Никодим. — Он услышал ее голос. Почти родной… ставший для него родным за этот долгий день.

— Ой, — отозвался он и поднял руку. — Катя, я тут.

Девушка подскочила, нежно положила ему руки на спину.

— Ты как?

— Нормально… живой…

— Встать сможешь? Давай помогу.

Он перевернулся на бок, и она, бережно поддержав его, помогла подняться.

— Везет же нам с тобой, Катерина, — через силу улыбнулся Никодим, — не день, а сплошное приключение.

— Не смешно. Пойдем сядем… так, осторожно. Хорошо.

— Да нормально, Катя. Нормально. Идти могу. Они дохромали до окна и уселись прямо на полу, прислонившись к стене.

— Мда… — Никодим оглядел мрачную картину побоища. — Что же это за чертовщина творится?

— Самой интересно, — буркнула Катя. — Война? Террористы?

— Если война, то почему нас не предупредили? Его взгляд упал на полицейского в штатском.

Тот с трудом поднялся, огляделся, покачал головой и принялся кого-то вызывать по рации.

— Семыныч?! Семеныч?! Мать вашу, что у вас там? — он буквально орал, видимо контузило мужика при взрыве. — У меня тут полно трупов… Прием! Есть раненые! Медиков срочно! Прием! Как слышишь меня?!

— Главное — живы, — сказал Никодим девушке. Именно сейчас ему захотелось сказать эти слова. То ли ее поддержать, то ли себя убедить… Чертовски хотелось верить, что все наконец закончилось!

Невольное затишье прервали жалобные стоны и писк рации. Они сидели молча, прислонившись к стене, а за окном горели уличные фонари и нет-нет, да проезжали машины. На все было плевать. Усталость и физическая, и эмоциональная придавила, отяжелила кости. Чудовищно хотелось пить, но встать и сходить было невмоготу.

Вынужденное затишье оказалось недолгим. Полицейский в штатском (точно мужика контузило, орал на весь ресторан) докричался до начальства, и вскоре зал вновь наполнился медиками и полицейскими. Любопытство съедало изнутри, хотелось знать, что же творится вокруг. Ну ладно, падение самолета и пожар в аэропорту — это можно было объяснить. В конечном счете, самолеты падали всегда. Но что за сумасшедшие люди устраивают огнестрельный переполох? И если первого — в кожаном пиджаке — Никодим про себя списал на террористов, такое тоже может быть, то как объяснить сорвавшегося с катушек полицейского. Тут к бабке не ходи, что-то не чисто!