Один только из них не покинул опушки леса, а оставался на месте. Он не растерялся, как другие, а, сохраняя полное спокойствие, следил за тем, что происходит вокруг него, и продолжал стрелять.

Этот отважный был – да кто бы это и мог быть другой? – Сумми Ским. Сумми настолько был уверен в меткости своих выстрелов, что, посылая пули по адресу Хантера, ничуть не опасался убить Жанну Эджертон. Надо заметить, впрочем, что он ничего не знал о случившемся и стрелял по скачущему противнику почти машинально.

Сумми Ским, как известно, всегда попадал в свою цель. На этот раз он дал новое доказательство своего искусства в стрельбе, еще более удивительное, чем предшествующее.

После первого же выстрела конь Хантера споткнулся. Техасец, желая отпустить поводья, чтобы сохранить равновесие, или по какой-либо иной причине освободил руку, которой держал Жанну Эджертон. Она соскользнула с седла и, упав на землю, осталась лежать на ней неподвижно.

Что же касается коня, то он, сделав еще три или четыре прыжка, грохнулся безжизненной массой. Хантер свалился с седла на землю и также остался лежать неподвижно.

Эта сцена привела канадцев в оцепенение. Среди них воцарилась полная тишина. Сумми Ским, не зная, каких результатов он достиг своим выстрелом, стоял неподвижно, как статуя, устремив взор на равнину. В пятидесяти метрах по ту сторону канала лежал Хантер. Живой или мертвый? Никто не знал. Недалеко бился в предсмертных судорогах конь техасца; он жалобно ржал, кровь текла из его ноздрей. Еще ближе к каналу, на расстоянии не меньше двадцати метров от заграждения, находилась Жанна Эджертон, которая казалась небольшим пятном на обширном фоне зелени. Жанна Эджертон, быть может, убитая Сумми Скимом…

Между тем, увидев падение своего вождя, банда Хантера в беспорядке бросилась искать укрытия за выступом горы. Это бегство вернуло канадцам хладнокровие и рассудительность. Град пуль заставил бандитов поспешить укрыться и убедиться, что теперь равнина для них недоступна. Но от этого не выгадала ни та, ни другая сторона. Канадцы не имели возможности ни на минуту покинуть прикрытия, не рискуя попасть под град пуль. Поэтому они начали приходить в сильное возбуждение, и Бен Раддл начал опасаться, чтобы его люди не допустили какой-нибудь неосторожности. Даже Ским, остававшийся все время спокойным, перестал владеть собой.

Видеть Жанну Эджертон, лежавшую на земле, как труп, всего в тридцати метрах перед собой и не быть в состоянии ей помочь – это приводило его в отчаяние. Приходилось удерживать его силой, бороться с ним, чтобы не пустить его бежать на баррикаду.

– Что же, мы допустим, чтобы она умерла там?! Мы – презренные трусы! – кричал он вне себя.

– Мы не сумасшедшие, вот и все, – ответил строго Бен Раддл. – Держи себя, Сумми, спокойно и дай нам время все это обдумать.

Хорошо было инженеру ссылаться на то, что надо обдумать. Его ум, обычно такой быстрый и находчивый, пока не мог выискать удовлетворительного выхода из создавшегося положения.

Но решение нашел Патрик, вышедший из леса, в который он, благодаря счастливой случайности, вошел, не замеченный техасцами. Патрик шел медленно, так как, во-первых, он шел пятясь, а кроме того, тащил по земле тяжелый и громоздкий предмет – труп одной из лошадей, убитой за несколько минут перед этим залпом отряда Стелла.