— Мам…

— А что? Как будто это не так, — засмеялась она. — Тебе стоит в комнату войти, как люди тут же обращают внимание. По секрету, Катя Потанина всё спрашивала, чем мы тебе волосы мажем, что они такие бешеные растут. У её-то Алёнки три волосины…

Она так это сказала, будто мои густые волосы были её личным проектом. Пожалуй, она была права — на внешность мне жаловаться точно не приходилось. Ровная фарфоровая кожа, волосы чернее воронового крыла, прозрачные голубые глаза. Пусть меня назвали Златой, но в детстве все называли Белоснежкой. Не хватало только нежного румянца, да семи гномов.

Внешность была не только преимуществом. С тринадцати лет на меня стали обращать внимание мужчины гораздо старше. И единственное, что оберегало от них — репутация семьи и личный водитель.

— Погодите-ка, но ведь он меня ни разу не видел. Вы показывали мои фото?

— Даже этого не понадобилось, — довольно ответила мама. — Он поверил нам на слово.

— Что? — В этот момент я сильно засомневалась в умственных способностях предполагаемого жениха.

— Решил, что это будет для него сюрпризом.

— «Это»?.. Ладно, опустим. Но вы же запросто могли наврать. Приходит Максим Игоревич в ЗАГС, а там горбатая карлица с тремя ногами.

Мама укоризненно посмотрела на меня.

— Болтушка… Мы дружили с родителями Максима ещё со студенчества, бывали у них. И когда они взяли мальчика из приюта, поддерживали это решение. Это были очень, очень хорошие люди. И сами вырастили хорошего человека.

— С каких это пор, — осторожно начала я и замерла. Сделала паузу, раздумывая, но всё-таки закончила мысль: — С каких это пор убийца может считаться хорошим человеком?

— Чушь собачья! — взорвался отец.

Он вскочил с кресла и принялся нервно вышагивать из стороны в сторону.

— Это всё происки журналюг! — Он ткнул пальцем в мою сторону. — Поняла? Заказуха! Его просто пытались утопить, а мы знаем, как легко это делается… Всего-то находишь писаку посговорчивее, и дело в шляпе…

— Серёж, у тебя давление, — мама постучала по спинке кресла, привлекая внимание. — Успокойся, ради Бога. Она просто не в курсе, что ты взъелся на ребёнка? Никакого дела заведено не было, доказательств тоже никто не предоставил. Одни голословные нападки, да туманные намёки. Дочь, ты пойми — таких людей, как Максим, очень легко оболгать, обвинить в чём-то. Он всегда на виду. Да и жизнь у него была, мягко говоря, не сахар, натерпелся с самого рождения. И при этом всё равно не оскотинился. Много и сильно страдавшие люди сами порой становятся… жестоки. А он — нет.

Интересно, что она говорит про меня, когда меня нет рядом? Есть ли в её словах хотя бы десятая доля этой нежности?

— Откуда вам знать, какой он? — буркнула я под нос, но мама услышала. — Как это проверить?

— Как проверить? Просто поверить, — ответила она и легонько щёлкнула меня по носу. Её настроение улучшалось на глазах. — Ну что, мы с тобой договорились?

— Есть один кро-о-охотный нюанс.

Не такой уж и крохотный, если подумать. Не меньше 180-ти сантиметров. Нюанс звали Ильёй, мы встречались уже несколько месяцев и не планировали расставаться.