Рорке вопросительно посмотрел на Ганна. Начальник службы безопасности ответил ему тяжелым, серьезным взглядом:

– Боюсь, что тут все совершенно верно, сэр. С того момента, как доктор Кроу получил этот текст, наш системный администратор и вся его команда проверяли его. Выяснилось, что все так, как он говорит.

Несколько секунд Рорке молчал.

– Итак, каково ваше мнение?

Ганн посмотрел на свои часы:

– Где вы должны быть сегодня к семи вечера, мистер Моллой?

– В полутора часах езды отсюда.

Ганн почесал затылок. Взгляд его скользнул по монитору и снова обратился к Коннору. Повернувшись к председателю правления, он мрачно сказал:

– Я не думаю, что у нас есть какой-то выбор, сэр Нейл. Боюсь, что все козыри на руках у мистера Моллоя.

Рорке в сопровождении Ганна вышел из комнаты.

Коннор и Монти молча посмотрели друг на друга, и она поняла, что он хотел сказать ей взглядом: молчи, ничего не говори. Он обнял ее, и она тесно прижалась к нему, стараясь преодолеть свой страх. Монти понимала, что сейчас, в данный момент, ей больше, чем когда бы то ни было, надо быть сильной.

Они сидели за столом для совещаний. Монти вспомнила, как чуть больше года назад она в первый раз сидела в этом кабинете, где присутствовали Рорке и Кроу, и какой счастливой и полной надежд она себя чувствовала. Она посмотрела на приземистую золотую лягушку на столе председателя и подумала о лягушке в кабинете Кроу – из черного папье-маше и с блестящими красными глазками. Эта лягушка…

Ее воспоминания прервало возвращение Рорке и Ганна. Она избегала встречаться с Рорке взглядом.

Ганн прикрыл дверь и остался стоять рядом с ней. Рорке сделал несколько шагов по комнате и повернулся к Коннору:

– Так чего вы хотите? Я предполагаю, что вы это тщательно обдумали. – В его голосе не было злобы; он звучал так, словно предстояло решить несущественную проблему, с которой надо было покончить прежде, чем заняться более серьезными вещами.

– Что с моим отцом? Где он? – опередив Коннора, спросила Монти.

Ганн, бросив взгляд на Рорке, ответил вместо него:

– Ваш отец здесь, в этом здании. С ним все хорошо.

– Здесь? Почему он здесь? Я думала, у него инсульт.

Голос Ганна был вежлив и обходителен.

– Ваш отец в добром здравии. Он… – Ганн бросил взгляд на Рорке, словно прося о помощи. – Он под воздействием успокоительных лекарств.

– Я хочу увидеть его, – сказала Монти. – И немедленно. Отведите меня к нему.

Рорке обеспокоенно посмотрел на часы.

– Эта встреча не будет иметь продолжения, Рорке, пока мы не увидим доктора Баннермана, – жестко произнес Коннор. – Кроме того, мне нужен портфель, который я оставил в вашем очаровательном больничном помещении.

Ганн и Рорке снова обменялись взглядами. И что-то в выражении их лиц вызвало у Монти глубокое беспокойство.

– Я провожу вас вниз, – сказал Ганн.

Мертвенно-бледное лицо отца, капельницы и аппаратура слежения – все это стало потрясением для Монти. Но даже за те несколько минут, что они провели с ним, после того, как была остановлена непрерывная подпитка организма анестетиками и успокоительными, его состояние заметно улучшилось. Молодой врач, опекавший его, заверил их, что доктор Баннерман встанет на ноги уже через пару часов.