Цзы Канцзы, спрашивая о правлении у Наставника, сказал: «Если убивать беспутных, чтобы люди подошли к пути, то каково?» Наставник с почтением отвечал: «Ты, господин, управляешь, к чему же нужно убивать? Если ты желаешь быть добрым, то и народ будет добр. Благородного мужа добродетель то же, что ветер, подлого человека добродетель — трава; ветер непременно склонит траву».

Наставник сказал: «Слушать тяжбы я так же могу, как и другие. Уж что непременно нужно, так разве, чтобы не было тяжб».

Князь Цзин Гун спросил о правлении у Наставника. Тот отвечал с почтением: «Государю следует быть государем, чиновнику — чиновником, отцу — отцом, а сыну — сыном». Гун сказал: «Прекрасно, если не будет Государь — Государем, чиновники — чиновниками, отец — отцом, сын — сыном, то хотя бы был и хлеб, как мне можно его есть?»

Вэйский вельможа сказал: «Если благородный муж не будет искажать природу, то и довольно; Зачем познание?» Цзы Гун сказал: «Жалко, что ты, господин, так говоришь о благородном муже, но если слово сорвалось, то четверкой не догонишь языка. А я скажу тебе: украшение — то же, что натуральность, натуральность — то же, что украшение. Кожа тигра или барса с обритой шерстью — то же, что шкура собаки или барана».

Лю Ся Хуэй, занимая должность судьи, трижды уходит в отставку; некто сказал: «Разве вы не можете пойди служить в другое царство?» Тот ответил: «Если служить людям правдою, то где же не уволят трижды? Если служить людям кривдою, то надо ль будет покидать царство отца и матери».

Цзэн Цзы сказал: «Я слышал от Наставника, что люди, которые до сих пор не проявили себя и не нашли своей дороги, сделают это непременно в трауре по родителям».

Наставник сказал: «Служа Государю, будь прежде всего внимателен к возложенной на тебя должности, а после — к достатку».

Наставник сказал: «Благородный муж может иногда не ведать малого, но может принять большое, подлый человек не может большого принять, но знает малое».

Наставник сказал: «Благородного мужа заботит истина, а не пища; земледелие может не дать довольство; учение может дать довольство; но благородный муж ищет истину, а не довольство».

Наставник сказал: «Человек, не думающий о далеком, непременно будет вскорости скорбен».

Наставник сказал: «С каким человеком можешь говорить, но не говоришь — теряешь человека. С каким нельзя говорить, но говоришь с ним — теряешь слова. Знающий не теряет человека, не теряет слов».

Наставник сказал: «Учись, как будто не достигнешь предмета учения, как будто боишься потерять его».

Вельможа Тай Цзай спросил у Цзы Гуна: «Совершенномудрый ли Наставник? Отчего у него столько способностей?» Цзы Гун отвечал: «Небо допустило его приблизиться к мудрости и даровало ему много способностей». Наставник, услыхав это, сказал: «Тай Цзай знает меня! Я в малолетстве жил в низком состоянии, потому и много узнал много низких занятий. Благородный муж должен ли знать много? Нет, не должен».

Наставник говорил о себе: «Я не был призван на государственную службу, потому и отличился в искусствах».