И теперь она просит меня перевязать его красной ленточкой и отдать ей. А смогу ли я иначе? Она беременна, а мне изменщик не нужен.

— Вы скажете что-то? — спрашивает Нинэль и снова всхлипывает.

Её противный писк режет по ушам. Лучше бы не видеть её никогда. Взгляд опускается ниже, останавливаясь на её животе, в котором живёт ребёнок Антона.

— Пошла вон! — почти рычу я и осторожно выталкиваю её за дверь, чтобы не упала и не принялась обвинять меня в выкидыше.

Я захлопываю дверь прямо перед её носом, скатываюсь по стене на пол и беззвучно плачу. Мне так плохо, что хочется просто растянуться и умереть.

Антон предал меня…

Он изменил мне с ней…

Снова…

И не один раз…

Настоящее время

Я беру в руки чашку кофе и смотрю на пенку, которая прекрасно держится на поверхности. Утопаю в рисунке пятилистого клевера, изображённого с помощью шоколадной крошки, и вспоминаю, как готовила такой же для него… Для своего бывшего мужа и нынешнего кошмара.

Сколько себя помню, всегда любила кофе. Даже маленькая, в классе третьем, покупала себе пакетики растворимого и с наслаждением пила, пока мама не ловила меня с поличным и не принималась отчитывать, твердя, что этот напиток слишком вреден для сердца. Теперь мне кажется, что у меня нет сердца, а вместо него в груди кусок ледяной глыбы. Так что никакой кофеин не способен навредить ему.

Наверное, именно страсть к хорошему кофе стала толчком для открытия собственной кофейни. Сбежав от мужа, я просто продала практически все украшения, подаренные им, и решила попробовать себя в чём-то новом. Первые несколько месяцев работала сама, пока не поняла, что не справляюсь. Клиенты, как ни странно, пошли сразу и в большем количестве. И теперь у меня работают лучшие баристы города, которых я обучила лично, чтобы быть уверенной в качестве продукции, которую предлагаем клиентам.

Я тяжело вздыхаю и делаю глоток, хоть и жалко портить такую красоту. Вышло просто идеально. И пока шоколад ничуть не растёкся по поверхности, хоть я использовала молочный, а он тает быстро.

Смотрю в окно и жмурюсь от восходящего солнца, отражающегося от белоснежного полотна, которым укрыта земля.

Смотрю на наручные часы.

До открытия пятнадцать минут.

Времени хватит для того, чтобы насладиться вкусом этого божественного напитка и немного подумать. Впрочем, сделать этого мне не дают, потому что я слышу негромкий стук в дверь. Неужели кому-то из клиентов не терпится?

Поднимаюсь на ноги и плетусь к входу. Хоть и не хочется этого делать раньше положенного времени, я открываю и тону в аромате морозной свежести, разбавленном нотками сандалового дерева.

— Кирилл, — улыбаюсь я, делая шаг назад.

Он проходит и потирает руки. Чёрные волосы, торчащие ёжиком, припорошены снегом. А идеально ровный нос красный, как у Деда Мороза. Я негромко хихикаю, а Кирилл увлекает меня в объятия. Он холодный с улицы, поэтому отстраняется быстро, чтобы я не замёрзла.

— Привет! — шепчет он и целует меня в висок.

Прикосновение мужских холодных губ кажется мне каким-то сухим, но я одёргиваю себя. Время от времени внутри происходит что-то такое… Я будто пытаюсь сравнить настоящее с прошлым и вспомнить, как оно было с Антоном, но такие моменты длятся недолго.