И их последующие тренировки заключались исключительно в рукопашке, в метании ножей, да еще… в работе с нунчаками. И ножи, и нунчаки, как горделиво заметил Петр, он изготовил самолично. Улан с подозрением покосился на друга и тот, засмущавшись, слегка поправился.

— Ну и Горыня, конечно, немного поучаствовал.

— Понятно, — вздохнул Улан и, со скептическим видом осмотрев их, попробовал в деле. Через минуту вынес вердикт: — С точки зрения эстетики, не ахти, но как боевое оружие и то, и другое — вполне. И баланс у ножей хороший. Чувствуется, что ты Горыней руководил.

Время для занятий они отвели до обеда, после чего Улан уходил в лес на проверку расставленных Заряницей лесных ловушек. Возвращался он обычно ближе к вечеру и частенько с добычей.

Ну а когда Заряница, накормив друзей ужином, уходила к себе в избу, наступало время для тайной работы — установки оптики на карабин. На этом настоял Сангре, заявивший, что никому не ведомо, как у них все сложится в дальнейшем и когда им понадобится полностью оборудованный СКС, а посему…

Он же заявил, что самолично займется изготовлением инструментов, в смысле отверток, без коих прикрепить к ложу СКС кронштейн нечего было и думать. Заодно откует и петли для футляра карабина. Сам футляр Улан к этому времени почти закончил вырезать из липового ствола, ухлопав на это добрый десяток вечеров.

От помощи друга Петр почему-то отказался. Поначалу тот не придал этому значения, но когда Сангре завел какой-то разговор с Заряницей, поминутно оглядываясь по сторонам, и резко оборвал его, завидев Улана, тот заподозрил неладное. Заслышав раздающиеся из кузни звонкие веселые удары молота, он незаметно подкрался к двери, осторожно заглянул внутрь, и ему тут же стал понятен отказ Петра от помощи. Все дело было в уязвленном самолюбии, поскольку в роли кузнеца выступала Заряница, а в роли подмастерья — раскрасневшийся Сангре, на удивление послушно выполнявший все распоряжения юной кузнечихи. Полюбовавшись пару минут необычным зрелищем, Буланов хмыкнул и чуть ли не на цыпочках удалился обратно в избу.

Изготовленные Заряницей петли подошли к футляру как нельзя лучше, да и отвертки оказались хоть и неказистыми на вид, но вполне приемлемыми для работы, и вскоре оптику надежно прикрепили к карабину.

Пристрелку Улан взял на себя и хотя, старательно экономя, израсходовал всего три патрона, деревенский народец до самого вечера дивился, обсуждая громовые раскаты в лесу. Унимать тревожные разговоры, что гроза в такое время — явно не к добру, Сангре пришлось чуть ли не весь следующий день. И это еще по-божески. У любого другого ушло бы несколько суток, а то и неделя, но улыбчивый жгучий брюнет успел здорово полюбиться местным. Правда, из его речей они понимали хорошо если четверть, и разумеется, в эти двадцать пять процентов не входило ничегошеньки из одесских перлов, по-прежнему щедро рассыпаемых Петром. Однако на вопрос Улана, не надоело ли заниматься напрасной говорильней и может стоит вместо этого перейти на более лаконичную и понятную всем речь, Сангре лишь отмахнулся.