Грек был убит — это Березин знал точно: он не мог промахнуться, — и потому вел себя спокойно, как ни пытался прижать его каверзными вопросами допрашивавший чекист, а в том, что это был чекист, он нисколько не сомневался. Гирин тоже убит, поэтому опровергнуть показания мог только помощник грека, если красным удалось взять его живым. Березин полагал, что матросу с дубка, если даже его сумели захватить, нет смысла рассказывать правду, и потому в первые дни после задержания еще надеялся как-то выкрутиться. Не расстреляют же его в самом деле? За что, за попытку заняться контрабандой? Ну, посадят в тюрьму — и там люди живут. Назвался он вымышленным именем, наплел о себе небылиц, и дня на три его действительно оставили в покое. Приносили еду, дали махорки, бумаги и карандаш, чтобы написал о себе подробные показания…

Березин курил жгучую махру и писал, придумывая несуществующие подробности, когда за ним пришли. Привели опять к тому же чекисту, с которым он говорил в первый раз. Тот взял исписанные Березиным листы, не читая, отложил их на край стола и как-то очень буднично поинтересовался:

— Жалоб у вас нет?

Березин, не отвечая, пожал плечами и улыбнулся — какие могут быть в его положении жалобы? Впрочем…

— Если можно, распорядитесь, чтобы мне дали газеты или книги. Скучно сидеть так, ничего не делая. Тем более в камере я один.

— Газеты? Это, наверное, можно, — согласно кивнул седеющей головой чекист. Березин ожидал, что он будет одет в кожаную тужурку, как ему представлялось, а чекистский следователь был в гимнастерке и штатских шевиотовых брюках, заправленных в сапоги. — А какие книги вы хотите получить?

— Не знаю, — честно признался Березин. — Романы у вас издают? Майн Рида, например, или Луи Буссенара.

— С романами сложнее, — вздохнул следователь. — Вы сами, как я вижу, целый роман накатали, — он кивнул на листы с показаниями Березина, лежавшие на краю стола. — Майн Рида хотите читать для большего вдохновения?

— Не понимаю.

— На судне вас было четверо, так? Хозяин-грек, застреленный вами из нагана во время драки, его матрос и еще один пассажир, тоже, кстати, вооруженный. Двое погибли, но двое остались. И вот какая получается картина: каждый из вас говорит разное об этом рейсе. Как понимать?

— О чем вы? — Березин постарался произнести эти слова как можно безразличней, но внутри уже образовался ледяной комок предчувствия надвигающейся беды.

— Матрос, который много лет плавал вместе с убитым греком, показал, что они за деньги, полученные от контрразведки Врангеля, подрядились доставить к нашим берегам двух людей, тайно высадить их в пустынном месте, обеспечив скрытность этой операции. На причале вас и вашего попутчика, а теперь у нас нет сомнений, что пассажирами были именно вы и убитый греком мужчина, провожал подполковник Чернов из контрразведки генерала Врангеля. Так?

— Помилуйте… Какой-то Чернов, тайные высадки… — невольно заерзал на стуле Березин. — Откуда вы все это взяли?

— У нас есть фотографии некоторых чинов белогвардейской контрразведки и разведки, активно действующих против советской власти и в эмиграции, — спокойно пояснил следователь. — Среди предъявленных ему фотографий матрос, его зовут Али, безошибочно указал на фото Чернова. Вот так! Мы внимательно осмотрели судно, нашли ваши вещи и вещи вашего попутчика, костюмы, в которые вы собирались переодеться, фальшивые документы, деньги… Нас интересует, с какой целью вас направили сюда, адреса явок, пароли, способы связи с вашим центром.