Приехав обратно домой, я вернулся к приготовлению ужина. До отъезда Джуди оставалось несколько часов, и я попросил брата присмотреть за рагу. Весь день бедняга только и делал, что следил — то за вертолётами, то за томатным соусом. На всякий случай я переспросил Джуди, точно ли она звонила из автомата. Копы меня обложили плотно, и домашнему телефону я совершенно не доверял. Ответь она правду, я успел бы всё переиграть. Отменить поездку. Спрятать наркоту. Вместо этого Джуди разозлилась на мой вопрос. «Конечно», — ответила она, раздражённо фыркнув. Успокоенный, я оставил Карен руководить делами дома, а сам взял героин и поехал к Робин. Я хотел лишь быстренько сделать смесь и вернуться к своим подливкам, но Робин на меня уже злилась. Она хотела поговорить о том, почему мы с ней так редко видимся. Мы начали спорить, поднялся крик, я смешивал героин, а она швыряла на пол вещи; в общем, я смотался из её дома за минуту да того, как эти вещи полетели в меня.

Ужинать мы закончили в полдевятого. У Джуди рейс был в одиннадцать. В девять тридцать она заявила, что ей нужно съездить домой. Зачем? Оказывается, она забыла там свою шляпку. Я весь день таскал в кармане куртки полкило героина и хотел только одного — чтобы Джуди наконец забрала его и начала приматывать скотчем к своей ноге. Но нет, ей приспичило вернуться домой за шляпкой. Я ушам своим поверить не мог. Велел ей забыть про шляпку. Я устал. Ещё не хватало тащиться в Рокавей из-за какого-то чёртова головного убора. Она разозлилась. Стала настаивать. Мол, это её счастливая шляпка. Она ей нужна. Без неё она боится лететь. Она никогда с ней не расстаётся. Это была обыкновенная розово-голубая шляпка, едва прикрывавшая макушку. Самая провинциальная, самая деревенская вещь, какую только можно вообразить. Но Джуди так упёрлась, что мне пришлось согласиться съездить к ней домой за этой чёртовой шляпой.

Только усевшись в автомобиль, я сообразил, что полкило героина всё ещё лежат у меня в кармане. Помню, я подумал: «Зачем же разъезжать по городу с наркотой?» Оставив машину на холостом ходу, я вернулся домой и спрятал пакет в нише светильника около входной лестницы. Потом сел в автомобиль, и мы с Джуди поехали к ней. Не проехали мы и пятнадцати метров, как меня заблокировали. Машины стояли поперек всей улицы. Вначале я подумал, будто прямо у меня перед домом случилась авария. Следующая мысль была: «Пришла моя очередь сдохнуть из-за „Люфтганзы“». К боковому окну подскочил парень с пистолетом и прижал ствол мне к виску. Я думал, мне конец. Он заорал: «Только шевельнись, ублюдок, башку снесу!» И тут я немного расслабился. Потому что понял: это копы. Только копы так кричат. Будь это умники, я бы не услышал ничего. Я был бы уже мёртв.

Когда детектив отдела по борьбе с наркотиками округа Нассау Дэниел Манн впервые услышал о Генри Хилле, он и не догадывался, что Хилл чем-то отличается от тех тридцати-сорока наркодилеров, которых полицейский отправлял за решётку каждый год. Даже когда стали поступать дополнительные данные от осведомителей, наружки и прослушки, он всё ещё сомневался. Дэнни Манн слишком давно работал в полиции, чтобы спешить с выводами.