– А когда ты хорошенько отдохнешь и вернешься, я снова отправлюсь в ящик.
– Продавцы марионеток не предупредили меня, что мне попался образец с норовом, – заметил Брейлинг.
– Они о нас многого не знают, – сообщил Брейлинг-два. – Ведь мы – новинка. И мы чувствительны. Мне даже думать противно, что ты уедешь, и будешь смеяться, и полеживать на солнышке в Рио, а мы тут торчи в этой холодине.
– Но я мечтал об этой поездке всю жизнь, – тихо вымолвил Брейлинг.
Он прикрыл глаза и увидел море, и горы, и желтый песок. Воображаемый шум волн отлично успокаивал его. Солнце замечательно грело его обнаженные плечи. Вино было восхитительным.
– Я никогда не попаду в Рио, – возразил второй. – Об этом ты подумал?
– Нет, я…
– И вот еще что. Твоя жена…
– А что – моя жена? – переспросил Брейлинг, начиная бочком пробираться к двери.
– Я к ней весьма привязался.
– Я рад, что тебе нравится твоя работа. – Брейлинг нервно облизнул губы.
– Боюсь, ты все же не понимаешь. Я… я полагаю, что я люблю ее.
Брейлинг сделал еще шаг и замер.
– Ты – что?!
– Я все думал и думал, – продолжал Брейлинг-два, – как хорошо в Рио, а мне туда ни за что не попасть. И еще я подумал, что мы с твоей женой… мы могли бы быть вполне счастливы.
– К-как м-мило… – Самой небрежной походкой, на какую он только был способен, Брейлинг направился к двери погреба. – Ты не подождешь меня минуточку? Мне нужно позвонить.
– Куда? – нахмурился Брейлинг-два.
– Неважно.
– В корпорацию «Марионетки»? Чтобы они приехали и забрали меня?
– Нет, нет – у меня такого и в мыслях не было! – Брейлинг попытался рвануться к двери.
Железные пальцы сомкнулись на его запястьях.
– Руки прочь!
– Нет.
– Это тебя моя жена подучила?
– Нет.
– Она догадалась? Она говорила с тобой? Она знает? Это ее рук дело? – Он пронзительно закричал. Чужая ладонь зажала его рот.
– Ты так и не узнаешь, верно? – вежливо улыбнулся Брейлинг-два. – Так и не узнаешь.
– Она наверняка догадалась, она наверняка тебя подучила! – брыкался Брейлинг.
– Я собираюсь поместить тебя в ящик, – сообщил Брейлинг-два, – закрыть его и ключ потерять. А потом я куплю еще один билет до Рио, для твоей жены.
– Нет, нет, погоди. Постой же. Не сходи с ума. Давай все обсудим!
– Прощай, Брейлинг.
Брейлинг окаменел.
– Что значит «прощай»?
Десять минут спустя миссис Брейлинг проснулась. Она приложила руку к щеке – только что кто-то ее поцеловал. Она вздрогнула и подняла глаза.
– Но… но ты никогда этого не делал, – пробормотала она.
– А мы посмотрим, как это можно исправить, – пообещал некто.
Город
Город ждал двадцать тысяч лет.
Планета двигалась по своему космическому пути, полевые цветы распускались и облетали, а город ждал. Реки выходили из берегов, мелели и пересыхали, а город ждал. Ветры, некогда молодые и буйные, захирели, остепенились; облака в небесах, исстрадавшиеся, разодранные в клочья, истерзанные, обрели покой и плыли в праздной белизне. А город ждал.
Город ждал, всеми своими окнами и черными обсидиановыми стенами, и небоскребами, и башнями без флагов, и нехожеными, незамусоренными улицами, и незахватанными дверными ручками. Город ждал, а тем временем планета описывала в космосе дугу, следуя своей орбите вокруг сине-белого солнца. И времена года шли своей чередой, и сменяли друг друга мороз и палящий зной, а потом опять наступали холода, и опять зеленели поля и желтели летние лужайки.