Но внутри твердых рамок все же желательна некоторая подвижность. Конечно, всегда может случиться, что у отца нет времени как раз тогда, когда ребенку хочется его видеть, но это разочарование относится к конкретному случаю (подобное случается и тогда, когда отец живет дома) и не вызывает внезапного страха перед потерей отношений, потому что твердые рамки все же защищают постоянство отношений и в них отдельные разочарования не так страшны.

Можно возразить, что твердый распорядок посещений ограничивает свободу ребенка, например, если в эти выходные ребенок собирается предпринять что-то другое. Но здесь весь вопрос в том, является ли отец кем-то вроде дедушки с бабушкой, которых можно лишь изредка навещать, или он – настоящий родитель, в котором ребенок испытывает настоятельную потребность. Если он кто-то, кого лишь навещают, то намеченное на выходные мероприятие действительно становится конкурирующим фактором. Однако полноценный родитель несет ответственность за решение, что ребенок может делать и что нет, а если это так, то и у ребенка нет необходимости в эти выходные рассчитывать на поддержку или защиту матери (которая играла бы роль посла при отце) и он поговорит с отцом сам. И если, к примеру, его нужно будет куда-нибудь отвезти, то это сделает отец. Формирование отношений между отцом и ребенком должно зависеть от них самих. Не говоря уже о том, что по отношению к подросткам соблюдение твердых границ посещений против их воли вообще немыслимо, здесь все должно решаться по обоюдному соглашению.

К защите отношений с отцом относятся не только внешние организационные мероприятия. Ребенку следует помочь сохранить чувство, что у него есть отец, также и в промежутке между посещениями. Маленькие дети не в состоянии представить себе, что такое «две недели». Может быть, вначале они и будут каждый день спрашивать, когда же наконец придет папа, но, получая невразумительные ответы, перестанут задавать вопросы. И тогда каждое свидание будет неожиданной встречей с человеком, ставшим уже частично чужим, и каждое расставание будет потом настоящей разлукой, а это, в свою очередь, сделает особенно тяжелым каждое расставание с матерью; а у той, в свою очередь, возникнут импульсы «не отдавать ребенка в чужие руки». Для отца все это будет большой обидой. Здесь на помощь может придти так называемый «папин календарь», благодаря которому маленький ребенок сможет ориентироваться на «папины» и «мамины» дни, и у него появится не только чувство времени, но и частично чувство контроля над временем, а значит он не будет больше ощущать себя целиком во власти «прихотей» «этих взрослых».

Календарь, таким образом, станет как бы «частью образа отца» и отец символически будет всегда «здесь». Символическое присутствие отца совершенно необходимо ребенку. У матерей для этого есть немало возможностей: над детской кроваткой можно повесить на стене фотографии, можно разговаривать с ребенком об отце или упоминать о нем в историях, в сказках, в игре.

Корине было полтора года, когда родители разошлись. Отец переехал в Германию и мог видеть свою дочь лишь раз в два месяца. Теоретически для маленького ребенка эти интервалы слишком велики, а время свиданий слишком коротко для того, чтобы на протяжении всего времени удерживать в себе достаточное представление об отце. Сегодня Корине пять лет и она горячо любит своего папу, с которым и сейчас видится не чаще. Девочка говорит о нем с гордостью, радуется свиданиям, кидается к папе в объятия, как только он появляется на пороге, и спокойно уходит с ним, хотя во всех других случаях ей бывает трудно расставаться с мамой. Основой этого феномена является то, что