– Пойду полюбуюсь на елочные игрушки, – вздохнула я. – А ты пока закупайся.

– Я быстро, – Алекс легонько пожал мои пальцы. – Извини.

Я махнула ему вслед рукой.

Больше всего мне хотелось кофе и посидеть. Но неумолимое время напоминало мне, что дни мои в Лондоне уже сочтены и опечатаны. И когда я вернусь в Москву, смогу спать, пить кофе и ничего не делать столько, сколько мне заблагорассудится. Сейчас же – лови момент!

Снежные, изумрудные, рубиновые, янтарные, сапфировые оттенки тонкостенных прозрачных елочных шаров, меховые сердечки и причудливые белоснежные совы из настоящих перьев, фарфоровые куколки с шелковыми локонами, звонкие золотые, серебряные и медные колокольчики, венки из омелы и остролиста, грозди алых ягод, припорошенных искусственным снегом, переливающиеся гирлянды и гирлянды старомодные, с едва теплящимися в глубине тусклых ламп огоньками – я только собиралась прекратить себя мучить и пойти поискать Алекса, но за каждой следующей колонной на меня вываливался ворох рождественских чудес, и я бежала за ними дальше и дальше, не в силах остановиться и успокоиться.

Конечно, я не могла себе позволить купить все эти красивые штуки. Десять фунтов за шарик! А купить один – глупо. Поэтому я дошла до самого конца и купила носки. Красные шерстяные носки с белой оторочкой и вышитыми снежинками. Потому что не смогла уйти из этого Королевства Рождества совсем без единого сувенира. Надену их дома на Новый год и немного согреюсь в снежной Москве.

Алекс встретил меня на первом этаже.

– Купила что-нибудь? – поинтересовался он. Я почему-то засмущалась и ответила, что нет. Да ну, дурацкие носки.

Он поднял брови – кажется, не поверил, но расспрашивать не стал.

Зато секонд-хенд, то есть черити-шоп оказался реальной сокровищницей. Я только увидела цены и сразу поняла, что попала в нужное место. И останавливало меня только то, что лететь обратно я все-таки буду лоу-костером с ручной кладью, что бы там Петров не обещал про первый класс. Девушки не принимают такие дорогие подарки от одноклассников. Женатых. С детьми. Даже если очень хочется. Особенно, когда они давно не девушки.

– Перед Рождеством народ избавляется от лишнего хлама и обычно в таких местах свои особые рождественские распродажи, – прокомментировал Алекс ту гору джинсов и свитеров, что я поволокла в примерочную. – А ты, оказывается, такая же шмоточница, как и все женщины, а я-то думал нашел свою мечту, когда ты ничего не купила на Оксфорд-стрит.

Я задрала подбородок и фыркнув, нырнула в кабинку.

Он тут же раздернул занавеску и с упреком сказал:

– Я шучу, конечно.

– Уйди! – я задернула ткань обратно.

Когда волшебно-мягкий белоснежный свитер стоит пять фунтов, я готова потерпеть немного насмешек от надменных богатеньких мальчиков, родившихся с серебряной ложкой во рту. А еще новые джинсы за три и несколько свитшотов, каждый по шесть. И ботинки. И штаны с миллионом карманов. И еще вот это шерстяное платье. А теперь взвесьте мне эту гору хлама и половину придется все-таки оставить, потому что ручная кладь всего восемь килограммов.