— Марьяна Викторовна! — рычит Астафьев-старший, — А мне вы помочь не желаете?

— Иди, Серег, — поплотнее прикрывает меня спиной Даня, — У тебя своя секретарша есть. Пусть она помогает.

— Вот не задача, — не ведется на это Сергей, — она сегодня отгул взяла! А я, как гендир, имею полное право ангажировать твоего секретаря на это время. Следуйте за мной, Марьяна Викторовна! Сегодняшний день мы проведем вместе!

— Вам дуть не буду! — заявляю с ходу, едва поставив свою сумку на Ганнин стол.

— Что? — Сергей Валерьевич снова очарован моим животом.

А он еще, животик, то есть, зараза, так сарафаном хорошо подчеркнут. Словно там не восемнадцать недель, а уже все сорок!

— Что слышали! — кидаю я ему. — Давайте, где ваша аптечка? Заклею вам раны и к Даниле Валерьевичу вернусь. Работы невпроворот.

— Видел я вашу работу. Не надо мне тут говорить, что вы там с Даней безумно заняты, я и так вижу! — рявкает он.

Молчу, сдерживаюсь. А зачем говорить? Возражать? Слова тут бессмысленны он вбил себе в голову одно и его теперь ничем не переубедишь.

Сергей достает все медикаменты, вату, салфетки, антисептики. И стоит каланчой, возвышаясь надо мной, пока я руки спиртом обрабатываю.

— Может, присядете? Или мне прыгать до вас? — злюсь я.

У Сергея зубы от злости скрипят, но он сдерживается опускается на диван в зоне отдыха. Я промачиваю салфетку антисептиком и прикладываю его к пораненному виску гендира.

Астафьев вздрагивает от моего прикосновения. Из-за того, что мужчина очень высок мне приходится вплотную приблизится к нему, едва ли не уперевшись животиком в его лицо. Ноздри его трепещут. Глаза жадно рассматривают торчащий из-под платья пупок.

Извращенец. Но лечить-то его больную голову надо. Хотя бы внешние повреждения. А с внутренними пускай его психоаналитик справляется. Губа-вон тоже рассечена. И кровь науголоке запеклась уже.

Беру чистую салфетку. От души наливаю спирта и прямо в рану. Поморщись, сволочь, хоть так тебе отомстить!

Гендир подскакивает на месте, как ужаленный. Я невольно теряю равновесие и заваливаюсь на мужчину. Прямо ему на колени присела, а он, не будь дураком тут же обвивает меня своими ручищами и животик ощупывает.

— Отпустите! — шиплю я, пытаясь вырваться из его объятий.

— Закончите, сначала, — требует Сергей. — Не то снова на меня как мешок с картошкой свалитесь!

Ах, мешок с картошкой?! — вспыхиваю я праведным гневом.

Беру снова чистую салфетку и фигачу туда медицинский спирт. Злорадно усмехаюсь, прикладывая примочку к уголку красиво-очерченных губ главгада.

Он прикрывает глаза. И не поймешь, от боли или от чего-то еще… но выражение на лице у него отнюдь не болезненное.

Пользуясь случаем, рассматриваю его красивое породистое лицо. Да уж… Данила Сергеевич вполне себе симпатичный парень, но он тусклая черно-белая копия по сравнению с яркой внешностью своего братца. Еще и эту складку меж бровей разгладить хочется. И шепчет в голове озорной голос: почеши его за ушком и тогда… тогда…

А что тогда? Стряхнет меня с колен и рассердится. Поэтому фиг ему, а не за ушком!

Быстро обрабатываю все раны и ссадины на его лице. Не дую, сколько бы он не морщился. Обойдется!