Тут, видимо, тот самый Сергей говорит прелестнице не совсем приятные вещи по поводу ее попыток устроиться на работу, потому что мать года взвизгивает «идиот!» и переходит на ультразвук:

— Надеюсь, они порядочней тебя будут! Да! Мне рано вставать и я уезжаю! Надо тебе — сам приходи. И меня не волнует, что ты где-то та… — «милая» девушка замолкает и внимательно слушает невидимого собеседника. А на лице ее, помимо воли расплывается самодовольная улыбка. — Десять тыщ долларов и я не пойду на это собеседование! Да! Десять! Кретин! Да мне на той работе двадцать предлагают. В месяц!

Ой, врет-то как… это где такие зарплаты дают? Разве что на нефтяной вышке, но горе-мамаша на нефтяника ну никак не тянет.

— Все, поняла. Тогда в этом месяце ты даешь деньги и мне, и Мише, и я ложусь с ним в больницу! Чао!

С шипением «идот» на устах, красотка набирает следующий номер.

— Марфа! Дура! А ну быстро дуй в «Медикал-Сервис»! У Мишки аппендицит, а меня в клубе Азамат заждался! А он — мужчина горячий! Ждать долго не будет. Давай быстро. Мишку дождешься с операции и мне позвонишь!… Ну если не дозвонишься, утром скажешь! Все, чао-какао!

В полном обалдении я наблюдаю за тем, как длинноногая эскортница уверенно садится за руль роскошного джипа и с визгом уезжает с больничнойпаркофки.

Что?! У меня просто слов нет. Бедный-бедный ребенок… своей маме он абсолютно не нужен. А папа тотально занят на работе, и целиком перекладывает всю заботу и ответственность на плечи эти безголовой вертихвостки! Ужасная, но типичная ситуация. Хорошо, хоть какая-то Марфа должна приехать и присмотреть за ребенком…

Вся в смятении, я возвращаюсь в палату. Нюхаю розы, тереблю свой телефон. Мне так хочется, чтобы мой Сергей позвонил мне… или смс написал, на крайняк. Ну, хоть что-то от него. Но нет… отправил цветы и забыл.

На следующий день, позавтракав, я пытаюсь отыскать палату, куда положили прооперированного малыша. Почему-то судьба несчастного ребенка, фактически сироты при живых родителях меня странно тревожит. Но меня к нему не пускают. Медсестра сообщает, что операция лапароскопия прошла успешно, и скоро малыш начнет вставать. Но ему нужно несколько дней.

За эти дни ничего интересного не происходит. Ровно до визита Федора.

Когда я уже свыкаюсь, что больше никому не нужна, ни на работе, ни дома, ко мне заявляетсячудо. Бывший муж с чахлой гвоздичкой и подгнившим апельсином наперевес, лыбясь во все свои… хм… двадцать зубов появляется на пороге так, словно Ален де Лон меня посетил, ни больше ни меньше. И да, только ему в голову придет мысль притащить беременной девушке сворованный с клумбы цветок и аллергичный цитрус ей же.

— Марьяш! В какой крутой клинике ты лежишь! — улыбается чудо в потертых застиранных джинсах и линялой футболке. — Это твой хахаль тебе предоставил? Ты уже сделала аборт?

— Какой еще аборт?! — злюсь я, готова надеть Федьке на лысую бошку и чахлую гвоздику, и тухлым цитрусом запустить. — Я не собираюсь делать абортов, и клинику мне оплачивают с работы!

— Марьяш, я что пришел, — немного потухает бывший муж. — Я все, завязал!