Возможно, рядом с Тагиром я смогу найти своё место в жизни. Он уже не обращается со мной так зверски, но держит при себе, словно свою Женщину. Если бы не тягостное начало наших отношений, можно было бы думать, что мы простая пара.

Внезапно я слышу приглушённые голоса справа. Задумавшись, я забрела в самый угол террасы. Голоса становятся громче и громче. Мужской голос, низкий смех…

Я узнаю в них Тагира и Валида. Нужно выйти и показать себя, но будет выглядеть довольно глупо! Я решаю остаться на месте, затаив дыхание. Если они меня заметят, так тому и быть. Скажу, что просто не хотела мешать им.

Мужчины вышли покурить: слышу, как чиркает зажигалка.

– Ну, брат… Теперь ты спокоен? – уточняет Валид.

– Хер его знает, – с протяжным вдохом отвечает Тагир. – Думал, будет легче. Ни хрена. Только болит меньше…

– Смерть предателя тебя не удовлетворила? – небрежно спрашивает Валид.

Я коченею на месте. Зажимаю рот ладонями. Смерть предателя?! Смерть моего отца?!

Но как?!

Как… это может быть?!

Тагир сказал, что отец жив… Он не мог соврать мне. Не мог же!

Или мог?!

Вдруг я просто стала для него удобной игрушкой в постели. Но кровавые планы на месть остались при нём.

– Нет, брат. Ситуация была такая… Непростая. Он сдох, конечно. Я его труп видел. Но мёртвых этим не вернуть.

– Да, брат. Это жизненная правда. Месть нужна живым. Не мёртвым. Бабосы все тряханул? – уточняет Валид.

– Млять, эта гнида растранжирила дохерища! Денег было меньше, чем я ожидал…

– Жировать, знаешь ли, дорого… Жизнь за границей недешёвая, – говорит Валид.

Голоса становятся тише. Мужчины удаляются.

А я стою едва живая. Наполовину мёртвая.

Слёзы горошинами катятся из глаз.

Тагир всё-таки убил.

Убил моего папу.

Нет! Боже, прошу, нет!

Пусть это будет ложь…

Папа.

Неужели это всё?

Конец. Для него. Для нас.

Я его никогда не увижу.

Просто не вериться…

Прислоняюсь к стене спиной. Закрыв руками лицо, скольжу вниз, мечтая просто навсегда исчезнуть из этого проклятого, бездушного мира.

Жестокий. Хладнокровный. Убийца… Головорез проклятый!

Зря… Зря я дала шанс своим чувствам.

Отныне они мертвы.

А я ненавижу Тагира ещё больше, чем до всех событий.

Не могу больше находиться при нём. Его руки в крови моего отца. Меня стошнит, если он полезет этими ручищами в мои трусики.

Надо бежать! Бежать любой ценой.

Пусть лучше меня пристрелят при попытке побега. Пусть я умру. Так лучше, чем лежать под убийцей отца и раздвигать для него ноги.

– Давай, Малинка… Прогнись для меня. Ноги пошире… – командует Тагир, едва появившись в спальне.

Я сняла все похабные тряпки и надела самое закрытое, несексуальное бельё, которое смогла найти.

– Ну же, кошечка. Давай помурлыкай…

Властно и неспешно хищник приближается к кровати, обнажаясь прямо на ходу. Он срывает с себя одежду, бросая на пол. Обнажает своё идеальное, мощное, прекрасное тело. Даже свежий след от раны смотрится на Тагире, как знак отличия, а не изъян.

Он великолепен. Сексуален.

И он просто… жестокий, бездушный монстр.

Несколько лет назад предательство моего отца и убийство родных выжгло в сердце Тагира дыру, уничтожило его душу.