Ну очень интересно, кто такие и как посмели?! Кто у нас на всю голову отбитый и лишён страха лезь на рожон к самому Дудаеву?

Из мыслей меня выдёргивает взволнованный крик бойца. Моего друга.

– Тагир! Рифат… – окликает меня Марк. – Он не двигается!

Чёрт!

Я перезаряжаю ствол. Но патронов, боюсь, не хватит.

Я уложил спать троих подонков. Двое их них ещё стреляют.

– Проверь! Что с ним! Я прикрою!

Рифат прятался за деревом, но сейчас я вижу лишь подошву его ботинка, выглядывающую из-под высокой травы. Я продолжаю жать на курок, прячась за внедорожником, пока Марк бросается на помощь другу.

Спустя несколько минут, боец горько стонет:

– Мёртв.

Блять!

– Тагир, я почти на нуле!

– В багажнике есть заначка!

В багажнике на случай форс мажора я всегда вожу с собой дополнительное оружие.

Боец открывает багажник, оглашая:

– Пусто.

– Что значит пусто? – я злюсь на полном серьёзе.

– Вот так вот. Пусто…

Неужели нападение планировалось заранее? И в нашей дружной семье завелась крыса? Кто-то обчистил багажник. Это пиздец полный. Кто-то из своих.

Медлить нельзя. Я озвучиваю последнее здравое решение, которое быстро приходит в голову:

– Хватайте Соловья, через лес своим ходом прорываться будем!

Как чувствовал, что надо было целую роту для прикрытия брать. Но основная масса бойцов сейчас склад охраняла. Он важнее.

Карим бросается к машине, как вдруг я слышу грохот. Он падает будто бесхозный мешок на асфальт, а под ним растекается тёмная луже крови.

Всё. Это уже не шутки.

Сердце сжимается в груди, набирает скорость, пропуская удары. Я отвлекаюсь на крик, к Марку оборачиваюсь, когда тот пытается вытащить дёргающегося Соловья. Как вдруг…

Бах!

Острая вспышка боли насквозь режет левый бок. Я хватаюсь за него, наваливаюсь спиной на внедорожник, делаю глубокий вдох. В ушах шумит так сильно, как будто в метре от меня взорвался снаряд и меня контузило. Тьма беспощадным смерчем кружится перед глазами.

Я вытягиваю руку вперёд, смотрю на неё, понимаю, что меня ранили. Ладонь полностью окрашена в красный. Марк замечает моё состояние и решительно отвечает:

– Уходи, Тагир! Ну же! Лучше прикончить ублюдка… С ним нет шансов уйти.

Я понимаю, что это единственный правильный выход. Я хотел по-другому. Я обещал Насте. Но придётся сбросить балласт, который тянет нас ко дну.

– Я сам это сделаю, брат. Беги! Я задержу их. Беги! Ты ранен…

– Спасибо, брат. Спасибо.

Бросаю последний взгляд на друга. И на Соловья, который всё ещё находится в машине. Марк открывает дверь, хватает его за шкирку. Он трясётся и умоляет его отпустить.

– Пожалуйста! Я прошу! Не надо! Настя…

– Беги! – грознее рычит Марк.

Бах!

Пули отскакивают от автомобиля как градины.

– Я за тобой следом! Вперёд!

Придерживаясь за пульсирующий адской болью бок, я оборачиваюсь и бросаюсь в кусты, прячась за деревьями. Марк прикрывает меня, позволяя уйти.

Бах!

С крон деревьев вспархивает стая птиц, потревоженная громким выстрелом. Эхом он возносится почти в самые небеса. В грудь что-то больно вонзается. Невидимы нож. Ужасное предчувствие не щадя бьёт в самое сердце.

Я бегу со всех сил, петляя между деревьями, зажимаю бок рукой.