— Прежде всего я не уеду в четверг.

В окружавшем ее жизнь мраке внезапно просияло солнце, и на этот раз она не стала доискиваться причин нахлынувшего счастья.

— Ты не представляешь, как я рада!

— Представляю, — возразил он с отчетливым, чуть тягучим американским акцентом. — Еще как представляю.

Вдруг разом обессилев, она прижалась к нему, положила голову на грудь и разрыдалась.

— Ну… ну… не стоит… — шептал он, гладя ее по спине. — У нас на это времени нет. За две недели нужно так много успеть!

Она подняла полные слез глаза:

— Вместе?

— Предлагаю тебе отказаться от всех приглашений и визитов. Ты будешь слишком занята.

— Правда? — вырвалось у нее с такой горечью, что Макс потрясенно кивнул. Сколько же раз ее обманывали и предавали?

— Слово чести, — улыбнулся он. — Поедем в Минстер-Хилл, а потом… вдруг мне вздумается посетить Силезию?

— Нет! Ни в коем случае!

Это невозможно, ведь там за ней следят родственники Ганса!

Она явно чем-то напугана!

— Об этом мы еще успеем поговорить.

— Нет, Макс, — настаивала она, упираясь кулачками ему в грудь. — Мы не станем об этом говорить. Это совершенно исключается. Понятно?

— Как скажешь.

Слишком уж он сговорчив!

— Я серьезно, Макс. Обещай мне.

— Я не сделаю ничего против твоей воли.

Туманные, неопределенные, тревожащие слова.

— Скажи, что не приедешь в Силезию.

— Я не приеду в Силезию, — повторил Макс и про себя добавил: «Но мог бы оказаться в Силезии, подвернись подходящий предлог». Как человек, выросший на Диком Западе в те времена, когда закон утверждался пулей и петлей, Макс умел позаботиться о себе.

— Спасибо, — облегченно выдохнула она.

— И тебе спасибо за то, что одобрила мой выбор кровати.

Времени и в самом деле было немного, не стоит тратить его на лишние споры. Поэтому он лениво протянул:

— Что предпочитаешь сначала: ванну или секс? Решать тебе, потому что я из кожи вон лезу, чтобы казаться истинным джентльменом, и никоим образом не собираюсь навязываться.

— Разве что самым восхитительным образом… по крайней мере я на это надеюсь.

— О, тут меня просить не нужно, chouchou[2]. Речь идет всего лишь о порядке событий.

— В таком случае мне не придется решать насчет секса, — усмехнулась она.

— Я принял решение за тебя, — подхватил он.

— Значит, я должна покориться?

— Или я должен услужить тебе, зависит от точки зрения.

— То есть намекаешь, будто я чересчур требовательна?

— Только в самых определенных и приятных случаях, вроде того, когда просишь рая на земле.

— Так я тебе все-таки нравлюсь?

— Да, черт побери! Так что не играй со мной, — прорычал Макс и, ошарашенный воздействием ее невинного кокетства, тем эффектом, который произвели ее слова, и обязанностями, которые они на него возлагали, тихо выругался, резко снял ее руки со своей груди и отступил, словно отгораживаясь от кандалов, какими неизменно представлялись ему искренние отношения. Сколько лет он ловко уклонялся от постоянных связей, и вот теперь добровольно сдается?

— Мне нужно выпить. А тебе?

Он огляделся в поисках несуществующего столика с напитками и, не дожидаясь ответа, сухо сообщил: