Кому не обидно станет от такого решения!

«Лейб-штандарт Адольф Гитлер», как многие другие части и соединения вермахта, спешно выводили из Англии, оставляя в особо оговоренных портах только охранные части — оккупация на эту страну не распространялась после заключения перемирия с новым Британским правительством. Но солдат вместо заслуженного отдыха погрузили в Дюнкерке в вагоны и уже в дороге зачитали приказ.

Ливия так Ливия!

Новый край поневоле поманил немецких солдат, как в читанной еще до войны Майером тонкой брошюре, в которой красочно описывалась деятельность французского Иностранного легиона. Там прямо говорилось — «если хочешь бесплатно повидать мир, то записывайся легионером». Теперь и его самого ждет эта горячая страна, покрытая песками…

Москва

— За полвека ничего не изменилось, а может, и века прошли, — задумчиво пробормотал Андрей, припоминая увиденную из окна вагона российскую глубинку.

Путь от Бреста до Минска занял всю ночь, включая и то время, что ушло на торжественную встречу в столице Белоруссии, где Родионов познакомился с известным ему по роману Стаднюка командующим округом генералом Павловым, крепким сорокалетним мужиком с тщательно выбритой головой и резкими чертами лица, словно вырубленными топором.

Почти час ушел на различные славословия и торжественный обед, устроенный в честь прибытия рейхсканцлера Германии. Затем проводы, ничем не уступавшие варшавским, — но без заискивания, что ему понравилось. Местные коммунисты явно знали себе цену и плевать с колокольни хотели на любого правителя, если только он не скрывался за скромной должностью секретаря ЦК ВКП(б) с короткой, но грозной фамилией.

Утром поезд снова тронулся, и перед окном нескончаемой вереницей стали проплывать белорусские веси и села российской глубинки. Асфальта нигде не было — обычные грунтовки, утопающие в грязи, абсолютно непригодные в непогоду для любого транспорта, за исключением тракторов.

Дыхание зимы чувствовалось, за ночь подмораживало, но днем все превращалось в слякоть и грязь.

Судя по столбам, в большинство сел было проведено электричество, но многие остались без этого главного признака коммунизма. Да и строения мало претерпели изменений от смены власти, особенно заборы — покосившиеся, так и норовящие поскорее упасть.

Селяне, одетые отнюдь не в спортивные костюмы или рабочие робы, а в лучшем случае в обычные ватники, грязные и порванные, угрюмо взирали на проносящийся мимо их поезд да косились на замершие вдоль дороги фигурки бойцов конвойных войск, что несли охрану пути на всем его протяжении через каждые полкилометра.

Это были не фильмы эпохи становления «искусства социалистического реализма», которые он смотрел в свое время в Берлине под язвительные комментарии Геббельса.

Родионов только прикусывал от огорчения нижнюю губу — если такая жизнь считается нормальной вдоль главного железнодорожного пути, то какова же она в самой настоящей глубинке, кондовом российском Нечерноземье. У него даже возникло ощущение, что столетия совершенно не властны над Россией, где жизнь словно застыла со времен царя Гороха.