– О-о-о! Ясно.

– Джейд считает, что ему пора с кем-то познакомиться. – Она многозначительно посмотрела на меня: – Ну ты понимаешь. Жить дальше.

Я кивнула.

– А ты, мама? По мнению Джейд, ты идеальная кандидатура, и ее папа, очевидно, увлекся.

Я заморгала, глядя на блестящий черный гудрон, ложившийся под колеса, и желая, чтобы дождь припустил сильнее, небеса разверзлись и затопили дорогу – что угодно, лишь бы отвлечь от настоящей темы разговора. Когда небеса не ответили на мой мысленный призыв, я вздохнула.

– И у вас было время все это обсудить, да? За те несколько секунд, пока мы прощались. Вот уж не знала, что скоростные сплетни теперь входят в школьную программу.

– Не входят. Просто у меня хорошо получается понимать язык жестов, – загадочно проговорила Бронвен.

– В самом деле? После десятиминутного урока?

– Язык жестов – это не только знаки руками, мама. Джейд говорит, что благодаря своей глухоте и немоте ее отец хорошо понимает выражение лиц людей и движение их тел. Еще он чувствителен к тени и температуре, ощущает даже движение воздуха. Джейд говорит, что у глухих обостряются другие чувства, чтобы компенсировать недостающее.

Я переключила скорость и разогнала «Селику» до девяноста километров.

В студенческом общежитии я жила в одной комнате с глухонемой девушкой – много лет назад, еще до Тони, в начале первого курса в художественном колледже, – и на расшифровку ее громких, несвязных высказываний уходила целая вечность. В то время мне пришло в голову выучить несколько фраз на австралийском языке жестов, но, несмотря на мои усилия, девушка была полна решимости говорить, а не пользоваться знаками, пусть даже это означало бесконечные повторения и тренировки. Дэнни Уэйнгартен являл собой противоположный пример – судя по тому, с какой легкостью его дочь исполняла роль переводчика, он, похоже, был полон такой же решимости молчать.

– За один день вы с Джейд, безусловно, обсудили множество вопросов, – сказала я дочери. – Я рада, что у тебя новая подруга.

– Не за один день, мама. За полдня. Мы даже не сидели вместе во время ланча… Утро у меня было плохое, – тихо добавила она.

Я взглянула на нее.

– Почему?

Бронвен закрутила лямку рюкзака.

– Ну ты знаешь – первый день в новой школе и все такое.

Она казалась маленькой, беззащитной. У меня сжалось сердце.

– Я ненавидела первые дни, – призналась я. – Каждый раз, когда тетя Мораг затеивала переезд, меня заталкивали в новую школу, и дети не были такими славными, как теперь, а учителя… Ну давай просто скажем, что они словно сошли со страниц романов Чарлза Диккенса… Моя жизнь была сущим кошмаром, – заключила я.

Бронвен захихикала.

– Мама, ты так все преувеличиваешь.

Я усмехнулась.

– Ты рассказывала о Джейд.

– Ну она разыскала меня в библиотеке. Она вернулась после ланча с тетей Кори, которая сказала ей, что в субботу они едут к нам. Мы с Джейд сразу нашли общий язык. Потом позже, в классе, она подняла руку, когда учительница спросила, кто хочет стать моим напарником.

– Напарником?

– Ну, понимаешь, я новенькая, а напарник показывает новому ученику, где туалеты, где строиться на собрание, всякое такое.