— И я рад тебя видеть. Но прилетел ненадолго, так что придется еще немного потерпеть.

— Да как же, голубь? Исхудал–то как, бедненький, небось одним мхом в этих горах питался.

Ее болтовня порядком достала, я подошел к окну и ткнул пальцем в ковыряющегося в щебне Ламуса.

— Этот мох оказался волшебным. Посмотри, как Диоген вымахал.

Василиса в растерянности замерла, но, звякнув многострадальной посудой, хихикнула:

— Экий ты шутник. Не думай, взгляд у меня вострый. Чтоб я нашего Диогешу с этой здоровенной курицей перепутала? Да ни в жисть.

— Это ты зря, — продолжал я гнуть свою линию. — Сама подумай, если тебя расширить и надстроить, разве кто–нибудь сможет узнать?

Изба смолкла, казалось, я слышу, как скрипят ее извилины где–то в районе крыши. Ничего, пусть немного поразмышляет, хоть в тишине посижу. Интересно, что она скажет, когда прибудет настоящий Диоген? Будет решать, то ли ее надули, то ли он сдулся.

— Василис, дай–ка пустой пузырек.

— А вон, в буфете стоит. Эй–эй, зачем столько берешь?

Всего три, между прочим: Марусе, себе и на всякий случай Кархуму — не жалко.

— Милок, почто ж ты добро переводишь?

Не обращая внимания на ее крики, я зажал лезвие меча и полоснул по ладони. Кровь тонкой струйкой побежала по руке, и вскоре все склянки наполнились. Эх, надо было все–таки Диогена прихватить, подлечил бы сразу.

— На соседней полке зелья здоровья стоят, — проворчала Василиса, словно прочитав мои мысли. — Я их много наварила, бери, сколько хочешь. А на столе — пирожки свежие.

Вот ведь, злится, а все равно заботится. Повезло мне, конечно, с избушкой.

Я глотнул зелья и вскоре уже летел обратно, прижимая к груди сверток с пирогами.

Каким образом Кархум вернулся, я спрашивать не стал, но холценгольф привез меня к его жилищу, а не в замок. У входа в пещеру стояли четыре воина с копьями и круглыми щитами. Как и все зенолы, они были худыми и высокими, с пучками серебристо–седых волос на макушках. На щитах, украшенных причудливым орнаментом, болтались пушистые, похожие на чернобурку хвосты. Я сделал шаг к проему, охранники с подозрением посмотрели на мое оружие, но расступились.

Внутри горел факел, ярко освещая центр пещеры, углы же тонули в полумраке. Шаман сидел за столом, спиной ко мне, и что–то читал.

— Принес? — спросил он, не оборачиваясь.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент заметил в глубине пещеры клеть, сооруженную из толстых веток. А в ней — Марусю. Так–то Кархум наш договор выполняет?! Представляю, что он сделал с Лехой и Верлимом.

Забыв обо всем на свете, я рванул на помощь Марусе, и тут в свете факела увидел ее лицо: налитые кровью глаза совершенно бесстрастны, в уголках губ торчат два острых клыка. Выходит, зря я грешу на шамана…

— Ага, — скорбно ухнул сидевший у клетки Диоген. — Опять началось.

— Темная сущность почти одолела твою подругу, — сочувственно сказал подошедший сзади Кархум и тут же добавил: — Так ты принес то, что должен?

Кивнув, я положил сверток с семенами на стол. Шаман забрал нимфусы, и по тому, как дрогнули его руки, я понял, насколько сильно он жаждал получить зелье обращения.