— Хорошо идет, быстро, — заметил Володька, посмотрев в окно. — Прямо как лодка под парусом.

— Ага, лодка, — усмехнулся Леха. — Ты лапищи ее вспомни. Скорее, как беговой страус.

— Пусть страус, — невозмутимо согласился Верховой. — Главное, чтобы при опасности голову в песок не прятала.

Все заржали, а Василиса возмущенно фыркнула:

— Тоже мне, шутники. Вот останетесь без ужина — вмиг присмиреете.

Такое заявление вызвало массовые протесты.

— Эй–эй, не вздумай!

— Не, подруга, забудь эти глупости.

— Димыч, ты чего избу–то распустил? Наглеет.

Я покачал головой.

— Вовсе нет. Вон, смотрите, печь горит, запах аппетитный, так что все путем. Василис, готово уже? Можно забирать?

— Погодь, милок. Сначала скажи, не тут ли сворачивать надобно?

В окно я увидел развилку и уткнулся в карту. Действительно, белая точка мигала на перекрестке, от которого начиналась дорога к горам.

— Верно, давай направо. И будь осторожна, судя по карте, рядом болото. Не утопи нас.

Она хихикнула.

— Ну, уж как получится.

Вот ведь вредная баба, а? Я натужно вздохнул и потянулся за ухватом.

Все уселись за стол, не было только Маруси.

— Она еще спит, сейчас разбужу, — сказала Катюша и полезла на печь.

Через секунду послышался ее испуганный возглас:

— Ребят, с ней что–то не так! Идите сюда!

Я растолкал вскочивших друзей и взлетел по лестнице. Маруся, бледная, осунувшаяся, лежала и неотрывно смотрела в потолок. Глаза ее сверкали лихорадочным блеском.

— Что с тобой? Заболела?

Она с видимым трудом перевела на меня взгляд, сухие, потрескавшиеся губы дрогнули.

— Не знаю, — прошептала девушка.

Я подхватил ее на руки и осторожно спустился с печи.

— Диоген, лечи!

Филин кинул в Марусю пару сгустков, но она покачала головой.

— Здоровье полное.

— Это снежить, — сказал вдруг Серега. — Я видел, как одна из тварей цапнула Амазонку. Правда, ледяная корка, как у других, не появилась.

— Значит, у нее другая реакция на укус, — со знанием дела заявил Морпех. — Рокот, выведи ее на улицу, пусть подышит свежим воздухом.

— Василис, тормози!

Изба встала как вкопанная, и мне едва удалось удержать равновесие. Распахнув дверь ногой, я огляделся. Мы находились на широкой тропе посреди леса. Деревья высокие и вроде бы на древодемонов не похожие. Монстров не видно. Решив, что место подходящее, я помог Марусе спуститься по лестнице.

— Вон там пусть посидит, на поляне с ромашками, — посоветовала Василиса.

Маруся легла на траву, прикрыв глаза рукой. Ребята высыпали наружу и теперь стояли в стороне.

— Ну как, легче?

Не успел я договорить, как Маруся застонала. На ее лице и руках выступили красные пятна. Они быстро темнели и за считанные секунды превращались в небольшие язвы.

— Ей здесь только хуже! — воскликнула Катюша.

Я взял Марусю на руки и побежал обратно в избу. Снова уложил на печь, Диоген подлечил ранки, и ей стало немного лучше.

Видимо, все эмоции были написаны у меня на лице, потому что Верлим строго сказал:

— Рокот, не психуй. Надо идти дальше, маги монастыря наверняка знают, как это лечить. Без них мы точно не справимся.

Пришлось согласиться, и Василиса тронулась в путь. От былого веселья не осталось и следа. Все притихли, лишь время от времени перешептывались. Я постоянно заглядывал на печь. Маруся то дремала, то смотрела в потолок, а при виде меня отворачивалась. Чувствовалось, что ей тяжело находиться рядом со мной, и я прекрасно понимал, почему.