- Да ничего… — задумчиво произнес Илья, — красивая…

- Значит, беременную я тогда ее выгнала. Шуганула значит, мать твою, прошу за каламбур прощения, по полной программе. А она вон как. Ай да Танечка — кто бы мог подумать… Видимо, и Петрову ничего не сказала, иначе он бы не допустил, чтоб ты его не знал совсем, он не из таких! Это сегодня растерялся просто — ты ж свалился, как снег на голову. Сейчас наверняка переживает сидит. Еще бы — ты ведь, знаешь, четвертый уже по счету…

- В каком смысле? – удивленно уставился на нее Илья.

- А до тебя еще трое внебрачных деток объявилось, представляешь? Два брата и сестренка.

- Да?!

- Так я ж и говорю – такой вот он, папаша твой…

Она снова замолчала, будто вмиг провалившись в те давние времена, снова увидела, как на картинке, и себя, маленькую неказистую фельдшерицу, и Петрова своего, и Танечку Гришковец–раскрасавицу. В самом деле, уж как Петрову было в нее не влюбиться : высокая, статная, в себе уверенная, вся из себя гордо–праздничная такая женщина, вот только глаза иногда очень уж серьезно–печальными бывали. Она еще и землячкой Петрова оказалась, как на грех. А ее, Анну, тогда совсем токсикоз замучил — второй, Сашка, не просто ей дался. Ходила страшная, злющая. И так–то никогда в красавицах не числилась, даже по молодости, а тут вообще расквасилась – без слез и не взглянешь. Вот и шуганула она Танечку с удовольствием – всю свою бабскую обиду на ней одной выместила. Да ее никто и не осудил тогда – все и так понятно было: жена беременная, а тут вдруг у мужа – очередная любовь. Теперь вот – нате вам…

- Что же. Как говорится, пришло время собирать очередные камни… — тихо вздохнула женщина, будто возвращаясь из прошлого и с грустной улыбкой глядя на Илью.

- Да ладно вам, Анна Сергеевна. Какие камни! Я посмотрел на него, и хватит. И уеду сегодня же. У меня поезд через два часа.

- А ты и правда на него зла не держи, мальчик! – будто не слыша, продолжала говорить она, снова вцепившись в рукав его куртки. – Он хоть и бабник, и крови моей попил достаточно, а мужик все равно достойный. Честный, порядочный, безотказный. Самый лучший хирург в городе! Такому все простить можно, так ведь?

- Да, Анна Сергеевна. Наверное.

Она снова резко развернула его к себе, снова с напряженным вниманием долго вглядывалась в его лицо. Наконец, грустно улыбнувшись, тихо и ласково проговорила:

- А ты очень на него похож, Илья. И на Сашку моего похож, на среднего сына…Да и Вовкино что–то есть… Петровская порода, в общем, ни убавить, ни прибавить. И походка у тебя, знаешь, такая же, и глаза, и голос…

- Спасибо, — расплылся вдруг в благодарной улыбке Илья. – Спасибо вам, Анна Сергеевна.

- Слушай, а пошли к нам! Надо ж тебе с братьями познакомиться! — совершенно неожиданно и для самой себя вдруг предложила она.

- Да нет, спасибо, у меня правда поезд через два часа, а еще до вокзала надо добраться! — торопливо отказался Илья. К тому же в кармане куртки уж совершенно некстати заверещал мобильник – наверняка мать звонит, как чувствует чего… Илья достал телефон, посмотрев в окошечко, нехотя нажал кнопку соединения и, отвернувшись в сторону от Анны Сергеевны, тихо, будто перед ней извиняясь, начал бормотать в трубку: — Да, мам, слушаю…Из института еду… Да, скоро буду дома, все в порядке у нас. Голос? А что голос? Нет, правда все хорошо, не волнуйся. Давление бабке меряю, конечно… Да… Ой, да все нормально, чего ты…Ну давай, все, пока…У меня батарея садится…