06 декабря 1941 года, 11:55 СЕ. Восточная Пруссия, окрестности Растенбурга, главная ставка Гитлера «Вольфшанце», бункер фюрера.

Новость о прорыве «марсиан» к Риге и полном разгроме группы армий «Север» для фюрера всея германской нации была подобна удару по голове пыльным мешком из-за угла. Мнимое неучастие пришельцев из будущего в наземной войне обернулось подготовкой к удару такой силы и скорости, что по сравнению с ним тактика блицкрига выглядела черепашьим галопом. Лучшие генералы рейха – Гудериан и Гот – сопоставимое расстояние от границы до Минска в самом начале войны проделали за неделю^>100, а «марсианам», вошедшим в чистый прорыв под Невелем, чтобы достигнуть Риги, понадобились только невероятный запас наглости и меньше суток времени.

К этому моменту уже известно, что с группой армий «Север» случилась такая же катастрофа, как и с группой армий «Центр» три месяца назад. То, что на этот раз потери будут в три раза меньше, чем в начале осени под Смоленском, говорит только о том, что Германии просто неоткуда взять дополнительные людские ресурсы. Немецких солдат становится все меньше и меньше, а силы врага, кажется, при этом ничуть не иссякают. Можно, конечно, как двадцать лет назад сделали генералы кайзера Вильгельма, сдаться, поднять руки и капитулировать, не дожидаясь, когда враг, сминая истощенные войска, ворвется на территорию Рейха, но для него, Адольфа Гитлера, такой вариант никак не подходит.

Во-первых – его, как вождя нации, просто не поймут свои же. Ведь он обещал бороться с мировым жидобольшевизмом до последней капли крови, так что и слинять в кусты при этом уже не получится. Как там сказал толстый боров Черчилль: «Если между позором и войной вы выберете позор, то тогда вы получите и позор, и войну». В его случае слово «война» можно поменять на слово «поражение», но истина от этого станет не менее непререкаемой. И для всего немецкого народа тоже лучше славная гибель в бою жестоким врагом, чем длительно прозябание под гнетом англосаксонских плутократов и жидобольшевиков. Ворон ворону глаз не выклюет, и поэтому и те, и другие могут спокойно разделить между собой мир, в котором просто не останется места для арийской расы.

Во-вторых – лично для него, Адольфа Гитлера, капитуляция хоть перед Советами, хоть перед их союзниками, хоть перед Британией, будет означать конец личной биографии, а также гибель всех его политических начинаний. Можно будет сказать, что в таком случае жизнь его прошла зря. Оно дело – кончить как неистовый боец, до конца сражавшийся на баррикадах, и совсем другое – капитулировать в тот момент, когда еще не исчерпаны возможности сопротивления. Нет, он не сдастся. Пусть вся Германия обратится в прах, пусть падут все ее защитники, пусть озверевшие от крови и ярости победители вырежут последних женщин и детей – он все равно незримо воссияет над этим хаосом, герой, почти что полубог, для тех, кто до конца бьется за свои идеалы.

Если у Германии слишком мало солдат, то надо подумать, где их можно найти еще. Фельдмаршал Лист, кажется, писал докладную записку, что для противостояния большевикам и их союзникам можно использовать плененных солдат разбитых европейских армий. Французы, датчане, норвежцы, бельгийцы, голландцы, поляки и прочие чехи вполне могли бы пролить свою кровь за то, чтобы большевистские комиссары никогда не организовывали на их родине свои колхозы. Кроме того, под рукой имеются такие недосоюзники, как итальянцы, испанцы, португальцы, румыны и болгары, которые все никак не хотят перейти от слов к делу и вступить в жестокую и бескомпромиссную войну.