Кира вопросительно приподняла брови, но тут же вспомнила:

– Это огромная такая? На севере?

Тарас кивнул и потянулся к вазочке за печеньем.

– Не жрал бы ты мучного, дружок, – хлопнула его по руке Кира. – Так больница эта лет сто уже стоит пустая, что там снимать?

– Не сто, а сорок. – Тарас отодвинул вазочку подальше и вздохнул. – Вот поэтому и документалка, но не совсем. По желанию заказчика, короче.

– А заказчик-то кто?

Тарас потер ладонью лоб, набрал воздуха и выпалил:

– Южин.

Кира округлила глаза и беззвучно расхохоталась.

– Это который с ютуба? Мерзкий такой?

– Да?

– Ты еще с ним в комментах цапался?

– Да.

– И ты согласился его снимать? – Кира продолжала сдавленно смеяться, у нее даже ресницы слиплись от слез.

«Хоть повеселил», – подумал Тарас, но все-таки ответил:

– Он деньги предлагает. Очень хорошие деньги.

Кира тут же оборвала смех, села ровнее.

– Сколько?

– Тебе бы хватило нанять Эдику сиделку на пару месяцев, – предположил Тарас. – Маму бы разгрузила. И себя.

Кира заправила волосы за уши, глянула на него цепко.

– А ты бы с армейкой разобрался, так?

Тот кивнул.

– Значит, пошли удалять комменты, – сказала Кира и решительно поднялась.

– Какие? – не понял Тарас, но послушно встал.

– Из-под видео заказчика, дубина, – хмыкнула она и выскользнула в коридор.

– На самом деле все просто. Забиваете в поиске нужный город, и платформа сама найдет для вас самые дешевые билеты, – протараторил Южин, не сводя глаз с кругляшка фронтальной камеры. – А если вы введете промокод UGIN, то получите дополнительную скидку на первый заказ.

И все-таки глянул вниз – сколько секунд набежало, поместится в одну сторис? Секунд было пятнадцать – самое то, но ушедший из фокуса взгляд испортил весь дубль. Смотреть нужно было только туда, чтобы зрители, – а их будет много, должно быть много, и даже еще больше – чувствовали, что всю эту рекламную хрень говорят лично им, несут на блюдечке с каемочкой: на, бери скорее, заказывай билеты, лети в Ригу за три тысячи четыреста рублей в одну сторону, будет тебе счастье, мой юный друг. Если мама отпустит. И даст три тысячи четыреста рублей на билет по промокоду.

Южин швырнул телефон на диван, но переборщил, тот стукнулся о стену и упал на пол. Первым порывом было проверить, не лопнул ли экран, но раздражение копошилось внутри – если еще и телефон разбился, то и взвыть можно. Южин закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, потерся затылком. Уложенные гелем волосы скрипнули. От этого звука зачесалась левая ладонь. Южин поскреб ею по шершавой ручке кресла. Чесаться перестало, потом стало больно. Южин все скреб и скреб, пока не почувствовал, как по руке потекла кровь. Вот бы можно было просто сидеть, ждать, пока вся она вытечет, оставит его, обмякшего, посреди комнаты с видом на самый центр Москвы. Или нет, зачем так долго. Просто встать, распахнуть окно. Двадцать второй этаж – это не шутка. Ветер тут же выбьет дух, заслезятся глаза, если не видишь высоты, совершенно не страшно в нее шагнуть.

Брошенный на произвол судьбы телефон слабо пискнул. Южин открыл глаза, глянул на ладонь – чуть покраснела от трения, но никакой крови, – разумеется, откуда кровь? Поднялся, обошел ядовито-зеленый диван и опустился на приглушенно-зеленый ковер. Телефон расцветки «серый космос» послушно распознал хозяина по лицу и расцвел десятком уведомлений. Южин смахнул их все. Предложения, интеграции, дебильные закрытые чаты со сплетнями, помощница что-то строчит про дедлайн, который всегда горит. А письма нет. Точнее, есть, сколько хочешь, хоть зачитайся, но официального ответа на официальный же запрос никто так и не прислал.