— Хорошо, я на связи.
— Да, Миша. Все.
— Погоди. В крайнем правом окне третьего этажа зажегся свет.
— Это одна из комнат Елены. Почему она не спит?
— Наверное, волнуется.
— Да, конечно. Но если она не спит, то это значит, что ей можно позвонить?
— Да. Сейчас это безопасно.
— Я понял тебя, спасибо, до связи!
— Отбой, командир.
Галдин отключил телефон, прикурил сигарету.
На крыльцо вышел Снегирев и спросил:
— Чего ты так рано встал, Вадим?
— Нормально. Смотрю, тебе тоже не спится.
— Ты поднялся и разбудил меня, а Валиев и его ребята спят как убитые. Славика тоже не слышно.
— Пусть отдыхают.
— Я сейчас.
Снегирев пробежал до туалета. На обратном пути умылся, присел рядом с Галдиным:
— Побриться, что ли?
— Побрейся, пока все не встали.
— А ты?
— Я думаю Елене позвонить.
— Хочешь разбудить девушку?
— Она не спит.
— Откуда знаешь?
— Недавно говорил с участковым, он видел свет в ее окне.
— Беспокоится.
— А ты бы не беспокоился?
— Сравнил. Я мужик, офицер, для меня война — работа, а она?
Галдин взглянул на товарища и заявил:
— А она сделала то, чего от нее никто не ожидал. Показала себя, окно открыла и двери распахнет, когда на штурм пойдем. Так что, конечно, Елена беспокоится, но на нее положиться можно.
— А ты ее давно знаешь?
— Познакомился с ней, еще когда приезжал сюда курсантом вместе со Славиком, не видел три года. Она красивая девушка и очень душевная, если так можно сказать. В общем, хорошая.
Снегирев процедил сквозь зубы:
— А этот шакал Сухобоков ее в наложницы, прямо как султан какой-то.
— Ленке жизнь испортили до него, в Москве. Не понимаю, почему Славик не сообщил мне, когда она в столицу приезжала на заработки. Уж помог бы я как-нибудь.
— Из нас помощники весьма хреновые. Мы сами-то дома бываем без года неделю.
— Не утрируй. Сам знаешь, что помогать можно по-разному. Не надо постоянно опекать. Достаточно было устроить Лену на работу в центр или в какую-то приличную организацию, обозначить, что за ней стоим мы, и жила бы она спокойно. Но сейчас поздно об этом говорить. Что вышло, то вышло.
Снегирев улыбнулся.
Галдин посмотрел на него и спросил:
— Ты чего лыбишься?
— Мне почему-то кажется, что если все пройдет удачно, то группа лишится последнего холостяка.
— О чем это ты?
— Не о чем, а о ком. О тебе и Елене. Вот только сможешь ли жить с ней, после того, что произошло?
Галдин затушил окурок и заявил:
— Снегирь, не о том базаришь!
— О том, Вадим, о том! — Семен ушел в дом.
Галдин посмотрел на часы. Семь ноль-две. Он набрал номер телефона Елены.
Она ответила немедленно:
— Да.
— Лена, это я, Вадим.
— Конечно, кто же кроме тебя еще может позвонить мне?
— Славик.
— А, ну да. Здравствуй, Вадим.
— Привет. А ты чего тихо говоришь?
— Не знаю, наверное, так на меня действует гробовая тишина, которая стоит в доме.
— В нем нет никого. Как там Султан?
— Твой Султан — примерный пес. Слушается меня во всем, но заметно, что напряжен. Я легла, он устроился рядом, у кровати. Повернулась, Султан тут же голову поднял.
— Охраняет. Такая ему поставлена задача.
— Но вот только корма ему мало. У меня осталось мясо с ужина, хотела дать, он отвернулся.