Не мог представить себе, зачем меня вызывают. Командир тоже был озадачен приказом. Я сейчас же приготовился к полету. Провожая меня, Чупиков сказал:

— Возвращайтесь скорее.

Прилетев в штаб фронта, я. узнал, что мне поручается 1 Мая выступить в Москве перед микрофоном от имени воинов 1-го Белорусского фронта. Это был самый неожиданный и необычный приказ, какой мне когда-либо приходилось получать.

Я был обрадован и смущен: увидеть Москву в такой день, но и покидать фронт в такое горячее время! Считаные дни отделяли нас от победы, мыслью о которой мы жили все годы войны. Я мечтал встретить этот великий день на боевом посту, в дружной фронтовой семье летчиков.

И вот я в третий раз в Москве. Трудно передать те чувства, которые испытывал каждый фронтовик, приезжавший в те дни в столицу. Сколько раз от имени Родины после незабываемого дня 5 августа 1943 года, дня победы над немцами в битве на Курской дуге, салютовала нам столица!

Вспомнилось, как в ноябре 1942 года я, рядовой летчик, отправлялся отсюда на фронт, как уже бывалым летчиком в июне 1944 года получал здесь назначение на должность заместителя командира полка. А сейчас я закрываю свой боевой счет, и на нем 330 боевых вылетов, 120 воздушных боев, 62 лично сбитых самолета.

И когда я стоял у микрофона и от имени воинов 1-го Белорусского фронта благодарил Родину, благодарил великого Сталина за неустанную заботу о нас, фронтовиках, и передавал привет москвичам, я так волновался, как никогда в жизни.

…События развертываются стремительно. Взят Берлин. Германия безоговорочно капитулирует. Мысленно переношусь к себе в полк, представляю себе боевых друзей в эти дни всенародного ликования.

Задерживаюсь в Москве — мне будут вручать вторую медаль «Золотая Звезда».

В День Победы я — в столице.

Как хороша была Москва в тот день великого торжества! Улицы в огнях иллюминации. Тепло. В ясном весеннем небе пролетают эскадрильи самолетов и сбрасывают красные, зеленые, белые ракеты.

На улицах так много людей, что они идут плечом к плечу, поют, смеются, говорят друг с другом, словно все они давным-давно знакомы. Военных встречают ликующими возгласами.

Я счастлив — мне довелось увидеть столицу в день Победы, во имя которой я столько раз вступал в смертельный бой с врагом. Только жалею об одном — что нет со мной друзей-однополчан. Как хорошо было бы пройти вместе с ними по праздничной Москве!.. Как хорошо было бы шагать сейчас рядом с Евстигнеевым, Амелиным, вместе с которыми я был здесь в напряженные ноябрьские дни 1942 года!

Мои раздумья неожиданно были прерваны. Меня подхватила толпа, и я полетел в воздух под возгласы: «Качать летчика! Ура сталинским соколам! Ура советской авиации!»

На следующий день улетаю под Берлин, в родную часть.

На нашем аэродроме непривычно спокойно и тихо. Нет напряженной суеты и оживления, которые царили здесь еще недели две назад, хоть и по-прежнему снуют бензозаправщики, хлопочут механики, пробегают к своим машинам летчики. В линейку стоят боевые самолеты. Идет мирная учеба.