— И стрелки, — напомнил Хабаров. — В первый день в меня стреляли мотоциклисты. Логично предположить, что стрелков было двое — певец и Вероника, мобильная группа.

Джахан поставила на столик чашки и принялась наливать чай, высоко поднимая и опуская носик чайника, и ни одна капля не пролилась, ничего не брызнуло на стол. Хабаров смотрел на её руки.

— Кто тебе сказал, где меня искать, Паша? — повторила Даша.

— Она. Вероника.

— Ты взял меня в плен, всех нас отвлёк от дела. Молодец Вероника!.. Выиграла время.

— Да кто вы такие-то, вашу мать?

— Контрразведка ГРУ, — произнес Хабаров буднично, словно признавался, что они все сотрудники бухгалтерии автотранспортного предприятия. — Специальная группа.

— Да ладно! И бабы — группа?!

— Ты бы лучше молчал, Паш, — посоветовала Даша. — А то прям как рот откроешь, так глупость и ляпнешь!..

— Значит, так. — Хабаров поставил чашку. — Сейчас нам нужно разойтись до утра. Даша, этого ты вывозишь.

— Опять?! Не хочу я его вывозить!

— Тащить его сюда — твоя идея, — вставила Джахан.

— Как бы мы узнали, кто на меня бандитов натравил?! А он нам всё сказал!..

— Быть не может, чтобы ГРУ, — пробормотал Паша жалобно. — Го́ните вы!.. А?.. Мужики?..

Джахан поднялась:

— Я поменяю ему повязку, у него рана течёт. И забирай его, Даша!..

— Джо, завтра поможешь мне в библиотеке. И ты, Даша. У меня есть одно соображение, но я пока не готов о нём рассказать. Мне нужно сходить в театр, а потом пристроить собаку, — сообщил Хабаров.

— Какую собаку? — удивилась Даша. — Ты завёл собаку?! Ах, да-а-а… А в театре что? Премьера? Макс, почему ты всё время молчишь? Ты меня нервируешь!

— Я не молчу, — сказал Шейнерман. — Я думаю. Я не умею разговаривать об одном и думать о другом.

Джахан разложила на кресле железный чемоданчик, вытащила стерильные салфетки и пластырь и приказала Паше:

— Ложись и не дёргайся.

Он покорно выполнил команду. Даша усмехнулась.

— Где сейчас может быть твоя красотка? — спросил Хабаров. — Вероника?

— Где ей быть… Небось дома телик смотрит. Или в кафе зависает, где кальян… В японском, «Такаси» называется. Там суши вкусные, она их до смерти любит, и борщ тоже ничего, съедобный. А чего? Вы её в ментуру, что ль, отволочёте?

— Волочь — не наша задача, — отрезала Даша. — Без нас есть кому волочь, Паша, бестолочь ты последняя! Охотник за привидениями!

— Может быть, успеют, — сказала Джахан, поливая присохшую Пашину повязку перекисью, — и она ещё здесь. Вряд ли за час она смогла что-то предпринять.

— Ну, будем надеяться, — сухо заметил Хабаров.

— Слышьте, вы, крутышки, — вдруг встрепенулся Паша. — А мне теперь чего делать? Я вас всех в лицо знаю, а вы сами сказали, что вы… того… разведка. Завалят меня всё же, да?

— Начинается, — пробормотала Даша.

— Наши лица никого не интересуют, — сказал Хабаров. — У нас они всё время одни и те же. Мы с ними живём и работаем.

— А если я кому… того… сболтну, что вы разведка?

Даша подошла и наклонилась над ним, опершись руками о спинку дивана, на котором он лежал.

— Ты мне мешаешь, — сказала Джахан недовольно.

— Да кто тебе поверит, Паша! — Даша состроила рожу. — Это тебе во сне со страху привиделось!.. А нас ты точно больше никогда не увидишь.