Главная же беда в том, что тот, кто должен был следить за благопристойным поведением молодых да дерзких — что-то вроде седовласого жесткого надсмотрщика за женихами — слег нахрен после жесткой кишечной инфекции. Он побывал в медблоке и система погрузила его в медицинскую кому на несколько дней.

И лишенный надзора молодняк пошел вразнос…

Парни начали с того, что попытались поиметь внучку старосты. Прямо сука золотая классика. Но классика кончилась быстро — когда возмущенная девка взялась за бабушкину нагинату и без проблем отбилась от пятерых едва держащихся на ногах молодых самураев, порезав каждого без исключения, троим поуменьшив количество пальцев на руках, а одному так и вовсе лапу по локоть отхерачив. После чего она еще и помогла бедолагам добраться до мотоблока, а затем сдалась старосте.

В этот момент дело еще как-то можно было замять. Ведь как-никак сюда явилось потенциальное воплощение Первой Пятерки Рубежных Самураев — каждый из молодых представлял один из первых древних родов, что и основали Ториде. И им нельзя было вести себя вот так…

Но надзирающий продолжал валяться в коме. Молодые же самураи, что посчитали себя опозоренными тем, что их буквально отшлепала девчонка, потребовали ее казни. Староста ответил резко. И поплатился за это жизнью — старика насадили грудью на катану, а затем снесли ему седую башку. Изнывающие от боли и ярости самураи продолжили было судилище, но обнаружили, что преступница скрылась где-то в деревне под прикрытием родни — которая сплошь оказалась из касты неприкасаемых. В Чикурин этому предавали крайне мало значения, а вот в Туриде к этому относились очень жестко. Там кастовая система процветала.

Гости пошли на штурм. Их чуток потыкали стрелами и отбросили назад. Обиженным самураям хватило мозгов не забираться в экзоскелеты, но они потребовали срочного подкрепления с береговой линии — там находился рабочий лагерь острова Туриде, там добывался камень и грунт для насыпных работ. И пока оттуда спешили машины со стрелками, пока оттуда топал шагоход, гости решили перекусить и потребовали с кухни жратвы.

Они не знали, что вот уже как несколько часов в охваченной хаосом деревне находится еще один чужак, что прячет в бамбуковых зарослях светловолосую напарницу и небольшой боевой отряд. Они не знали, что вот уже как несколько часов медленно звереющий Каппа наблюдает за происходящим и изо всех сил пытается не вмешиваться — чужие традиции и все такое. Надо же уважать чужие устои. Но тут случилась еще одна стычка, во время которой боевая деревенская молодежь высказала высоким гостям все, что они думают о их кастовой дремучести и нормах поведения. Каждая сторона получила ранения, окончательно осатаневшие Рубежные Самураи необдуманно поклялись, что они прикончат каждого, кто посмел покуситься на высоких гостей.

Может быть, все бы решилось миром.

Самураи уже отрубались. Обоюдная жажда крови утихала. Никто не хотел продолжения внезапно вспыхнувшего безумного конфликта. Все понимали, что это дерьмо надо гасить в зародыше прямо сейчас. Но при этом все также понимали, что с каждым годом таких случаев все больше — чем больше тварей прет с Формоза на Туриде, тем чванливей и наглее становятся прибывающие оттуда погостить самураи, тем сильнее их прежде не столь явное презрение к буракумин. Этот гнойник взбухал год за годом. А в деревне, что жила по системным законам равенства, никто не хотел считать себя гоблином низшего сорта. Немало деревенских семей хотели уйти, не желая подобного обращения. Немало деревенского молодняка с трудом сдерживало ярость…