– Значит, ты их новых номеров телефонов не знаешь, мам?

– Нет, не знаю. Я и к школе ходить перестала, потому что трудно мне родных внуков издалека видеть. Да и времени сейчас нет. Я ведь стараюсь все время рядом с отцом находиться, потому что он совсем в депрессию впал. Говорит, никогда тебе не простит. Вот что ты натворила, доченька! И свою жизнь разрушила, и нашу с отцом тоже!

– Мам, но я же вернусь. И все будет по-прежнему, мы же с Валей договорились…

– Да не может быть по-прежнему, как ты этого не понимаешь-то, господи? Откуда вдруг в тебе такая самонадеянность взялась? Или ты решила, что Валина любовь к тебе – это не чувство, а твердокаменная стена? Но ведь любую стену таким предательством пробить можно. Подлостью и предательством.

– Мам, прости меня! Ну не могла я иначе, мам…

– Все, не могу больше с тобой разговаривать! И не звони больше! Дай нам с отцом успокоиться хоть немного. Я понимаю, конечно, что надо родной дочери все прощать и пытаться понять, но я не могу. Не получается у меня с пониманием. А стало быть, и с прощением тоже. Все, Таня, все…

Мамин телефон отключился, и Таня заплакала тихо, размазывая горячие слезы по щекам. Потом торопливо начала перебирать имена, записанные в памяти телефона, – кому еще можно позвонить…

Имена все были не те. Коллеги по работе, знакомые, стилист, и дантист, и массажист, и еще бог знает кто… Были, конечно, имена друзей – три семейные пары, с которыми они дружили вместе с Валей, отмечали общие праздники. Но они наверняка в курсе, что меж ними произошло. И наверняка ее осуждают. И не понимают. И презирают. И не так уж они сильно близки, чтобы у них записаны были в памяти новые номера телефонов Егора и Даньки…

И давние подруги в телефонной памяти тоже были. Такие давние, что и не вспомнить, когда виделись последний раз. Как-то не получалось у нее крепкой дружбы. Не умела ее прочувствовать. Зависть к себе чувствовала, а дружбу – нет.

О, Светка! Светка с Володей точно никуда не делись, они ж рядом, в соседнем подъезде живут! Надо Светке позвонить, она наверняка все про детей знает! И каждый день их видит – наверняка!

Светка ответила сразу, будто ждала ее звонка. По крайней мере, в голосе не прозвучало ни одной удивленной ноты.

– Ну, привет, Тань, привет… Как ты там, пропащая душа? Чего вдруг обо мне вспомнила? Решила отвлечься на минутку от великой любви, да?

– Я по делу звоню, Света…

– По делу, говоришь? И какое же у тебя ко мне дело? Ой, не могу, дело у нее, держите меня трое! Да мне когда Володька сказал, что ты сбежала, что якобы на год у Вали попросилась, я чуть в осадок не выпала! Ну, думаю, выдала номер Танюха… Отпусти, мол, меня ненадолго, у меня большая любовь. Я сразу вспомнила, как одна певица наяривала – отпустите меня в Гималаи! И у меня такая же ассоциация вдруг возникла. Смешно, правда? Всех ты насмешила, Танюха, да… Только никто не смеется, знаешь. Когда на твоих глазах топчут чью-то любовь – не смешно. И Валя твой тоже хорош – подписался на такое унижение! Ой, да если б я… Да мой бы Володька… Да на мне бы живого места не осталось! А с тебя – как с гуся вода!