– Мне тоже, – соврала Ирина и заставила себя улыбнуться.
– Надеюсь, как говорится, на дальнейшее сотрудничество. Ирина Андреевна, вы обращайтесь, если что, поможем! Мы за вами присматриваем и, честно скажу, будем рады оказать услугу такому замечательному специалисту, как вы.
Расплывшись в улыбке, Терещенко энергично пожал ей руку, попрощался и тут же затерялся в толпе. Будто и не было его.
Встреча с кагэбэшником немножко взбодрила, но не испортила настроения. Кажется, у этих ребят нынче круг обязанностей немного пошире, чем был очерчен Солженицыным в его произведении «Архипелаг ГУЛАГ», но так или иначе, Терещенко нашел окошечко в своем плотном графике расстрелов, предупредил ее, что следователь слегка перестарался и не надо сажать честного или сравнительно честного человека в назидание другим. Впрочем, бесполезно думать о резонах капитана, все равно КГБ не перехитришь и замыслов их не разгадаешь, главное другое. В кои-то веки ее внутреннее убеждение совпадет с требованием соответствующих органов, а то и бери выше, с государственной необходимостью. Первый раз в жизни она вынесет тот приговор, который от нее хотят вышестоящие инстанции, и это будет хорошо. Молодость уходит, и вместе с ней должна уйти ершистая строптивость, а зрелости свойственна степенность и лояльность, а также умение видеть дальше собственного носа.
Павел Михайлович увидит, как она растет над собой, поймет, что ей не нужен протест ради протеста, нет, она принимает спокойные и взвешенные решения, и детское желание сделать наперекор давно ее покинуло. А там как знать… Да, все свои блестящие карьерные возможности, открывшиеся пару лет назад, она проворонила, родив второго ребенка. Депутатом Верховного Совета ей теперь не стать, но ведь Павел Михайлович когда-нибудь уйдет на пенсию, а по возрасту она больше всего подходит, чтобы сменить его на должности председателя суда. По другим параметрам тоже, но из скромности будем думать, что только по возрасту. Дети к тому времени как раз подрастут, она сможет больше времени уделять работе, и почему бы, черт возьми, и не подняться хотя бы на одну ступеньку по служебной лестнице?
Со справочной ничего не вышло. Настя дозвонилась в Иркутск с таким трудом, будто он находился в другой галактике, но телефонистка на удивление любезным тоном сказала, что для получения номера телефона кроме имени нужно знать еще и адрес человека, иначе никак. В ответ Настя вздохнула, и, видимо, так тяжело, что телефонистка продиктовала ей адрес горсправки, куда можно отправить запрос по почте. «Но желательно еще какую-то информацию, кроме имени, – добавила она, – год рождения хоть приблизительно».
Положив трубку, Настя поняла, что если номер Дмитрия каким-то чудом не всплывет в памяти, все кончено. Ответ из горсправки придет месяца через три, тогда приговор будет уже вынесен, и даже возможностей Рымарева не хватит его отменить.
Странно, Настя ведь не знала, какую должность занимает Дмитрий Зосимович, каковы его реальные возможности и насколько сильно он симпатизирует ей, чтобы выручать ради нее постороннего человека, но сейчас, когда она проворонила этот крохотный шанс для спасения Игоря, он казался ей почти гарантией его освобождения.