— Ну как? Думаешь, ты тут самая важная персона, потому что засветилась по ящику? — сказала она.

Мое молчание, похоже, не приносило ожидаемых результатов, так что пришлось вопросительно посмотреть на нее.

— Мне нечего тебе сказать, — тихо произнесла я. — Оставьте меня в покое, пожалуйста.

— О, да Коко-мама хочет уединиться? — насмехалась та. — Думаешь, сука, что можешь приказывать мне?

— Не думаю. Зато думаю, что имею полное право на то, чтобы от меня отстали.

Та уже собиралась выдать что-то в ответ, но тут подошла одна из сотрудниц этой исправиловки. Она была афроамериканкой, ростом около шести футов, с большой грудью и внушительным задом. Ее волосы были заплетены в дреды — возможно, нарощенные — и стянуты в узел, чтобы не мешать работе. А ее выдвинувшаяся челюсть не оставляла сомнений в том, что возникшую ситуацию она ни разу не одобряет.

— Ладно, Дадли, хорош уже, — сказала она. — Иди и сядь где-нибудь. Подальше.

— Я просто говорю с…

— Тебе что, отдать приказ в письменном виде? Хочешь посидеть в карцере? Тогда валяй, трепись дальше.

— Черт возьми, да мы просто развлекаемся, — сказала Дадли. Потом, надувшись, отвела подружек прочь.

Как только они удалились на почтительное расстояние, служащая сказала:

— Извините за все это.

— Ничего страшного. Спасибо за помощь, офицер. Я буду просто сидеть и завтракать, ничего такого.

Я коротко улыбнулась ей, полагая, что на этом разговор будет закончен. Но она осталась на месте, глядя на меня со странным выражением лица.

— Ты меня не помнишь? — тихо сказала она.

Вздрогнув от удивления, я пристально посмотрела ей в лицо: я была практически уверена, что до этих пор никогда ее не видела.

— О… Извините, но я…

Я взглянула на ее бейджик, где коричневыми буквами было проставлено имя. Может, мы вместе работали в «Старбаксе»? Или посещали одну и ту же школу? Я была больше чем уверена, что женщину такого роста вспомнила бы наверняка. Но в голову ничего не приходило.

— Не волнуйся, — сказала она.

Я уже хотела спросить ее, как, когда и почему мы могли познакомиться. Уж кто-кто, а друг в этих стенах мне очень пригодился бы.

Но что-то подсказывало мне, что не время сейчас выяснять это. Да и место тоже не совсем подходящее. К тому же вряд ли офицер Браун хотела, чтобы ее услышал кто-либо из заключенных.

— Еще раз спасибо за помощь, — сказала я, кивая в сторону издевавшихся надо мной, которые уже присели за один из столиков.

— Да не переживай ты из-за них. Эти ничего страшного тебе не сделают, — сказала она. — Но есть тут и кое-кто покруче. Им лучше не переходить дорогу.

— Понимаю.

— Береги себя, — сказала она. — Еще увидимся.

До самого конца утра я не поднимала головы. Зная, что скоро я предстану перед судьей, я старалась не корчить из себя крутую заключенную, а наоборот, пыталась походить на женщину, смирившуюся со сложившимися обстоятельствами.

Однако оранжевая роба не очень-то способствовала этому. А с волосами без расчески вообще мало что можно поделать.

Вскоре после обеда меня привели в комнату, где уже сидели шестеро других заключенных: две женщины, одна из которых была беременна, и четверо мужчин. Всем нам велели спокойно сидеть на скамейке и ждать. Настало время для слушания по залогу.