— Но как белая женщина, у которой маленький ребенок, сумела законтачить с таким типом, как Муки Майерс?

— Откуда я знаю. Может, она сама покупала у него. А какая вообще разница?

Закон Вирджинии о хранении наркотиков с целью распространения был составлен так, что Содружеству не нужно было доказывать факт продажи дилером. Предполагалось, что человек, у которого имелось достаточно товара, планировал именно толкать его.

— Думаю, что никакой, — ответила Эми. — Но можно хотя бы узнать, где ты их нашел?

— В пакете. Он был приклеен скотчем внутри воздуховода кондиционера в детской.

— Детской?

— Ну да. Мне кажется, эта дамочка рассчитывала, что это будет последнее место, куда мы заглянем. Все нужные причиндалы были в шкафу. А вот это вам особенно понравится: в той же коробке, где они хранились, мы нашли ее мобильник. А в нем — ее фотографии, снимки вдвоем с ребенком и все такое.

— Ага, отлично, — сказала Эми.

Дело в том, что недостаточно просто обнаружить наркотики в чьем-то доме, чтобы сразу привлечь его хозяина к ответственности. Необходимо было доказать, что этот человек знал о том, что хранит, то есть осознавал то, что закон именовал «сознательным владением» уликами. Большой удачей было обнаружить вместе с наркотой мобильник — это вам не просто найти в чьем-нибудь хламе случайно затесавшуюся туда газовую горелку. В наши дни мало что является столь личной вещью, как сотовый телефон.

— Хорошо, — сказала Эми. — Может, есть еще что-нибудь интересное?

— Да ничего такого на ум не приходит. По-моему, дело на раз-два-три. Вы хотите, чтобы я попросил Скипа позвонить вам?

— Точно. У меня скоро встреча, но сегодня днем было бы просто замечательно. А он сможет присутствовать на заседании Большого жюри в пятницу? Дэнсби хочет предъявить обвинение.

— Я отпущу его.

— Спасибо, — сказала Эми. — Кстати, а как зовут обвиняемую?

— Мелани Баррик.

Эми чуть не уронила телефон.

— Как?! — резко переспросила она.

— Мелани, обычное имя. А фамилия — Баррик. Б-А-Р-Р-И-К.

У Эми словно отнялся язык. А по ту сторону линии Пауэрс, видимо, даже не подозревал, насколько она ошарашена.

— Еще что-нибудь нужно? — спросил он. — Я вроде как собирался уходить.

— Да нет, ничего, — выдавила она.

— Ладно. Увидимся.

Эми положила трубку, затем минуту тупо взирала на кухонный стол. Она не знала Мелани Баррик лично.

Зато знала ее по профессиональным делам.

Мелани Баррик была одной из последних жертв Шептуна.

Можете обозвать все это настойчиво всплывающими воспоминаниями или, для красного словца, посттравматической стрессовой реакцией.

Что-то, когда я сидела вечером совершенно подавленная в своем почти разрушенном доме, заставило меня вернуться почти на год назад — на меня накатили произошедшие тогда события, которые против воли всплыли в моей памяти.

Это было 8-го марта.

И происходило все в той самой богом проклятой квартире на первом этаже.

Все началось с того, что я почувствовала, как, вырвав меня из крепкого сна, мой рот зажала рука в перчатке.

— Пожалуйста, не кричите, — сказал шепотом кто-то, и шепот этот был одновременно легок, как дуновение ветерка, и в то же время просто кошмарен. — Я не собираюсь делать вам больно.