— Теперь я государственный чиновник, сэр, но да, я занимался правозащитной деятельностью и продолжаю отстаивать права простых людей на своей должности в министерстве юстиции, сэр.

— Да… кстати, мне про вас рассказала моя помощница. Она очень хорошо отзывалась о вас и о вашей работе…

Аслан подумал, что он, наверное, покраснел.

— Да… я видел ее на трапе самолета, сэр.

— Она хотела бы с вами переговорить, — подмигнул Беннетт, — чуть позже. Ну а сейчас расскажите мне, куда мы пришли…

Поскольку гостю понравился Дербент, его провели еще по старому городу, безумно колоритному, с квартальными мечетями, больше похожему на старый арабский город с изогнутыми, мощенными камнем улицами. Потом — уже темнело — остановились поужинать в одном из ресторанов близ Дербентского маяка, который также являлся достопримечательностью и представлял собой немалую историческую ценность…

Там было несколько кафе и ресторанов, и сотрудники охраны быстро выгнали всех посетителей. Увы… до демократии, когда президент может гулять по улице, было еще далеко…

Только тут ему удалось ускользнуть — президент взял на себя роль тамады, и ему посчастливилось уединиться в соседнем пустом кафе с Лаймой. Стемнело… светил маяк, совсем рядом тяжело дышал Каспий… весь свет в кафе был выключен — и они так и сидели в полутьме за столиком — только вдвоем.

Лайма…

Лайма тоже была правозащитницей из Литвы, она выступила с интересным докладом по зверствам пророссийских сил на Украине. Худенькая, высокая, коротко стриженная блондинка — она была совсем не такой, как девушки в Дагестане, она платила за себя в ресторане, и у нее была самая простая «Нокиа». Еще — она почти не носила украшений, не осыпала себя стразами Сваровски и не боялась, что после секса к ней станут приставать и насиловать местные парни.

Короче, она была из страны, где общество прошло путь от уродства коммунизма к демократии полностью — а вот им это только предстоит. И опять-таки не стоит винить Россию. Проблема в них самих. Россия виновна лишь в том, что она есть, и обвинять ее во всех бедах слишком просто — проще, чем работать над собой.

— Как ты?

— Нормально. А ты?

Они говорили по-русски.

— Отлично… как видишь.

— Кто ты сейчас?

— Специалист по России. Мне предложили работу в Брюсселе, и я не могла отказаться…

Аслан вдруг вспомнил, с каким презрением Лайма отзывалась о чиновниках, когда они были вместе во время их короткой любви. Но эта мысль вспыхнула и погасла, как свеча на ветру…

Рядом тяжело дышал Каспий, накатывал на берег волны. Сколько городов, народов, цивилизаций он видел на своем веку…

— Ты… я смотрю, тоже… поднялся… у вас так говорят, кажется.

— Так говорят в России. У нас слово «поднялся» означает принял радикальный ислам и ушел в горы, в банду.

— Извини.

— Ничего. Это наша проблема…

— Так ты…

— Заместитель министра юстиции.

— Здорово. Это высокая должность.

— Не совсем, Лайма. Здесь всем плевать на должности. Власть не уважают, потому что на протяжении многих лет власть была не более чем инструментом для наживы определенных людей, семей и кланов. Нам предстоит долгий и трудный путь, по которому вы уже прошли.