Часть боевиков-курдов погибла или была контужена, но большая часть осталась в доме и уцелела. Сам дом тоже уцелел и не рухнул — видимо, был построен в расчете на войну, крепко.

А когда из окна, со второго этажа, ударил «ДШК», все окончательно стало ясно.

Магомед ждал.

И дождался. Он сразу увидел курдского лидера — тот появился из главных ворот в сопровождении двоих телохранителей — единственный без оружия. Поймав промежуток между двумя ударами сердца, Магомед выстрелил…

Он попал в цель — в этом можно было не сомневаться, он всегда знал, когда попал и когда — нет. Вопрос теперь был в том, как уйти, — они кое-что не предусмотрели. Взрыв поднял на ноги весь город, и теперь на улицах были вооруженные люди. А любой чужак был хорошо заметен: здесь все знали всех.

Бросив винтовку, он решил идти через само здание — благо ночью в нем никого не было, это было какое-то офисное здание. Дверь изнутри открывалась без ключа. Прикрывая автомат полой своего пиджака свободного покроя (тут такие часто носили — афган-стайл), он пошел по улице, разыскивая мотоцикл. Вон, кажется, и он.

— Эй, ты!

Крик он слышал и перед этим, но на курдском, потому не отреагировал. Теперь кричали на сирийском арабском.

— Ты кто такой?

Магомед обернулся, включил фонарь на цевье — и окатил противника очередью.

Теперь быстро! Мотоцикл в лагере переделали, так что он теперь заводился без ключа. Магомед запрыгнул на мотоцикл, повернул рычажок — мотак чихнул и взвыл, приветствуя нового хозяина. Пришпорив его, Магомед понесся сквозь ночь, оставляя за собой крики и стрельбу курдов…

Следующий день он уже встретил в полевом лагере турецких войск.

Это… скажем так, это был не совсем войсковой лагерь, поскольку помимо собственно войск тут еще много кто был. Контрактники — это элита армии, потом призванные из запаса — эти старались не ходить на войну, гасились, как могли. Потом были Серые волки — это добровольцы, их использовали при зачистках курдских населенных пунктов, они в бой особо не рвались, только мародерствовали и издевались над мирняком, кололись наркотиками. Они же постоянно попадались на воровстве в лагере, у своих. И были они — боевики различных группировок, в основном ИГ и связанных с ИГ. Их посылали на самые опасные задания, потому что они были фанатики и искали смерти. Но они также участвовали и в зачистках вместе с волками[78]. Так как они подчинялись турецким спецслужбам, армейские офицеры их боялись и ненавидели. Они тоже не скрывали того, что придет время — и Турция может стать следующей в списке.

После того как Магомед вернулся, с ним захотел побеседовать сам Бекеш Онлар. Этот человек то появлялся в лагере, то исчезал, никто не знал, кто он такой, знали только, что он выполняет какие-то специальные задания, ездит по лагерям. До этого он никогда не ходил к Онлару лично, но замечал, что некоторые офицеры в лагере провожают этого человека взглядами, полными ненависти[79]. Вообще, отношения между турками были сложными, это было заметно невооруженным глазом.

Онлар — высокий, наголо бритый, с короткими, аккуратными усами — предложил присесть и налил кофе, что было поощрением к откровенному разговору