Талиакрон рождался за пеленой пылевых облаков, за штормовым фронтом аномального происхождения, которому было суждено продержаться не один десяток лет и в корне изменить местный микроклимат. В древние времена с десяток архитекторов и мастеров-каменщиков посвятили бы целую жизнь возведению здания таких титанических масштабов. Теперь же, когда Пертурабо и Форрикс встали во главе армии рабочих, мастеровых и техники Пневмашины, строительство должно было закончиться через два дня. В работе участвовали и сами легионеры, так как они были не только воинами, но и ремесленниками и умели строить так же хорошо, как и разрушать. Боевые братья стали подмастерьями, сержанты — бригадирами, офицеры — мастерами, а кузнецы войны на этой стройке были главными архитекторами.

Пертурабо знал, каким должно быть здание, до мельчайших деталей: от выверенных контуров фундамента, на котором будет стоять театр, до точных размеров статуй богини, которые украсят верхние архитравы.

Он представлял будущую конструкцию во всех подробностях, и когда нижние уровни начали быстро приобретать очертания, словно проявляясь на моментальном пикт-снимке, его охватило давно забытое воодушевление. Впервые один из его проектов (или причуд, как называл их Даммекос) воплотился в реальность и должен был послужить именно той цели, для которой был задуман. Пертурабо все еще чувствовал горький стыд за никейский комплекс, уже, к счастью, уничтоженный. Он никогда не думал, что здание, предназначавшееся для соревнований в силе и мастерстве, превратится в судилище. Император, использовав комплекс в совсем иных целях, опозорил его создателя, а Магнус не заслужил того, чтобы над ним издевалась оголтелая толпа, в своей узколобости заранее признавшая его виновным.

Форрикс в строительстве Талиакрона превзошел самого себя: благодаря своему исключительному таланту организатора и знаниям логистики он управлялся с тысячью дел сразу и следил за тем, чтобы еще не завершенные участки не тормозили остальную работу. В мирное время он был великолепным координатором, а на войне превращался в неумолимого противника, который знает: сражения выигрывают не безрассудная храбрость и не слепая вера, а транспорты снабжения, доверху заполненные оружием и боеприпасами.

Огромные строительные машины пожирали тонны щебня, перемалывали его и спрессовывали в блоки, вымеренные с йоктоскопической точностью, после чего высокие осадные краны ставили их на место. Солдаты, больше привыкшие держать в руках лазганы, взялись за рычаги, шлифовальные машины и фрезеры. Мощная техника, обычно уничтожавшая здания, теперь с триумфом занималась созиданием. Стрелы кранов, словно длинные шеи гигантских травоядных на водопое, постоянно двигались, очерчивая в воздухе пересекающиеся дуги — узор, который мог бы обернуться катастрофой, если бы его не направляли кузнецы войны.

Хотя сначала идея построить целый театр для рассказа Фулгрима не вызвала в Пертурабо энтузиазма, сейчас он был рад, что согласился. Часы шли, и отполированный мрамор, взятый из разрушенной цитадели, складывался в ярус за ярусом, так что растущий Талиакрон напоминал ледник, который спускался в вырытый для него кратер.