Юноша, будучи одарен многогранно, тянулся не столько к познаниям, сколько к духовному равновесию. Видя же своё будущее в продолжении дела отца, хотя не очень-то представляя в чем оно состоит, он прибегал к изучению всего возможного прикладного на этой стезе.
Не торопясь, он формировал, пока интуитивно, базу под предполагаемую профессиональную надстройку, которую должны были выстроить преподаватели в следующих ВУЗах.
Заканчивая в этом году школу, он прекрасно осознавал окончания периода юношества, принимая независимость, как дар. С сегодняшней точки зрения, видимое было не сложным лабиринтом, а вполне понятным и закономерным. Так было пока Павел не обратил внимание на совершенно невероятное существо, своей чистой улыбкой буквально ослепившей его…
Тренировка закончилась неожиданно рано, свободного времени оставалось около часа. Обычно молодой человек тратил его на прогулку и чтение в садике, прилегающем к клубу. Сегодняшнее весеннее солнце и запах, наполненный свежестью зарождающейся жизни, притягивали взгляд к девушкам – в свои 17 лет он был еще девственником, и вообще полной противоположностью своему старшему брату, любившему шумные компании.
Ничего не могло подтолкнуть его в объятия, липнувших к нему девчонок. Настолько, пока не уместным казалось Павлу времяпрепровождение с дамами, что даже ответить на улыбку очаровательной брюнетки, уже полгода, пытающейся взять его приступом, не получалось. Он почти всегда был занят, каким-нибудь мыслительным процессом в поисках ответов на мучащие вопросы – «Ослябя» не терпел моментов невыясненности или недоговоренности.
Бросив, здоровенную сумку у ствола вяза так, чтобы было удобно, упереться о нее могучей спиной, и вытянуть гудевшие, натруженные упражнениями, ноги, он, испытывая почти блаженство, опустился в импровизированное ложе, и предчувствуя зарождающиеся мурашки, раскинул руки в стороны. Легкий испуг от неожиданного удара по руке, и чей-то крик, заставили подпрыгнуть гиганта и развернуться в сторону агрессора.
На уровне человеческого роста неожиданностей не было, что напрягло и заставило отступить спиной к дереву. Буквально в полуметре от вяза проходила чуть заметная тропинка, обычно никем не используемая. Она была пуста. Понятно, что кто-то по ней только что двигался, но куда делся? В периферийном зрении привлекло внимание какое-то шевеление – светлые волосы слегка ворошил свежий ветерок.
Присмотревшись, Паша прошелся взглядом ниже и остановился на притягивающих двух, почти сливающихся, бугорках. Дальше были стройные ноги, красивой формы, оканчивающиеся кроссовками.
Молчание продолжалось, с его стороны, поскольку вопросы не получали ответы. Юноша чувствовал свою вину, поскольку понимал причину произошедшего – он просто сбил ее своей вытянутой ручищей, и пока, даже не извинился. Думая, как именно это делается, спортсмен силился понять в сознании, кто бы это мог быть?
Она же, уже забыв о случившемся, пораженная красотой представшего перед ней, только дающего начало бутона, цветка, лежала, не в состоянии отвести от него глаза. На память ей приходили строки из акафиста «Слава Богу за всё»: «…Мы увидели небо, как глубокую синюю чашу, в лазури которой звенят птицы, мы услышали умиротворяющий шум леса, и сладкозвучную музыку вод, мы ели благоуханные и сладкие плоды и душисты мед. Хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях…».