Я таранил влагалище своей любовницы с самой возможной частотой. Все органы издавали какой-нибудь звук. Из горла Зиночки исходили хриплые стоны, моя мошонка, на одной частоте с тазом, билась о прелестную попку, которая в унисон с влагалищем, пукала. Пружины дивана клацали металлом, обивка скрипела. «О-о-ох!», — издала Зинуля, окольцевав мою задницу ногами, в тот момент, когда мой лингам начал наполнять родную вагину спермой.

Мы ещё ощущали подёргивания наших гениталий, как на улице послышался скрип тормозных колодок.

— Норман! Я разрешаю начать отстрел! — Зине нужно как минимум полчаса, чтобы успокоить тело после коитуса.

— Я согласен с тобой, Норма! Крайне опрометчиво мешать нам отдыхать. Лежи пока, возможно они только спросят о пустяке. — чмокнув свою любимую, начал одеваться.

Мужчинам в этом вопросе легче. В смысле успокоить организм. Видимо природа так задумала, чтобы самец мог охранять самку с полным ЕГО семенем влагалищем от других самцов.

Путники уже покинули транспорт — длинномер с тягачом «Вольво», номера сибирского региона. Знак международных перевозок зачёркнут. Так теперь существа, высадившиеся на мой берег. Судя по длинным волосам это скорее всего самки. Да, самки. Вторичный половой признак — груди, особенно выражены у той, которая стоит у водительской двери. Но говорить начинает та, которую я сомневался отнести к какому-либо полу. Что ж. Два признака говорят, что со мной общается девушка. И с довольно симпатичной мордашкой.

— Здравствуйте! А где мотель? — ни дружественной улыбки, ни перламутровых бус в подарок.

— Здравствуйте, дамы. Позвольте проявить наглость и сказать, что вы уже на территории мотеля.

— А где номера? — водитель…ница всё-таки улыбнулась, за одно показав зубы. Голос грубее, и этим привлекательней — не люблю писклявые голоса.

— Вот это и есть номера. — я указующим жестом провёл из стороны в сторону. — Вам с каким количеством кроватей?

— Нас трое. Папа ещё в спальнике. Пап, ты сможешь сам вылезти? — писклявый крик ещё несколько секунд бился в моих ушах о стенки.

— Как он вылезет? Сама же видела, как он туда последний раз залезал. Па, я помогу. — определённо эта пухленькая сестра пискли мне нравится. Она скрылась в кабине. Через лобовое стекло я увидел оттопыренную задницу девушки. Что-то она мне напоминает. Ах, да! Зинулину попочку.

Я подошёл к двери. Помочь. Я же не извращенец, чтобы озирать фигуру дамы, когда она помогает больному отцу. Но информация, поступающая через органы зрения, всё равно обработалась процессором. Да! Груди у неё определённо на размерчик-другой больше Зининых. Её шею охватила мужская рука, девушка тянет его из спальника, помогает перекладывать ноги. Получилось логично — он сидит на водительском кресле. Ей нужно выбираться через пассажирскую дверь. Подходит ко мне. Вдвоём мы принимаем вес мужчины на себя.

Явное страдание искажает лицо мужчины, но он не стонет, лишь иногда кряхтит выдыхая из сжатых мышцами лёгких, воздух.

— Ему нужно опять прилечь. Куда?

— Вот в ближайший дом. Там тепло и кроватей три. Меня Павлом звать.