А в глазах столько возмущения, словно это я виновата в его незапланированном воздержании.

— Тебе лишь бы секс! — прикрикиваю на него, толкаю в плечи, уж слишком он тяжелый, дышать трудно. — А если кто-нибудь зайдёт.

Такая перспектива остужает мой пыл.

— Лиза, кто бы говорил, ты такая мокрая, что мы можем приступать уже сейчас, — ухмыляется он, вводя в меня палец и прокручивая его.

Возбуждение туманит разум, и я уже не особо думаю о том, что совсем рядом наши родители.

— Ты пока начинай раздеваться.

Артём быстро слезает с меня, идёт в сторону двери и защелкивает ее.

Я больше не раздумываю и снимаю с себя топ, следом шорты, оставаясь в одних трусиках. Я не такая смелая, чтобы обнажиться полностью. То, что я только что сделала, для меня уже подвиг.

— Только без лишнего шума, держи себя в руках, Князев, — глупо хихикаю, приглашая его пальчиком.

— Это как пойдет.

Когда Князев снова оказывается рядом, то он быстро сдирает с меня последний атрибут одежды и избавляется от своего. Раздвигает мои ножки и пристраивается, медленно входя в меня.

Трогает теплыми руками чувствительную грудь, берет в рот восставший сосок и покусывает.

Я царапаю его спину и прошу двигаться интенсивнее.

Вскоре нас накрывает безудержная страсть, Артём перестаёт сдерживаться, берет с особой яростью, жаля мои губы поцелуями. Рычит мне комплименты и ругает за несдержанные крики и чересчур громкие стоны.

Мы так сильно соскучились друг по другу, что кончили слишком быстро.

Кажется, Артём даже расстроился по этому поводу.

— Это ещё не все, — говорит он со сбившимся дыханием, когда ложится рядом.

— Я принимаю противозачаточные, — зачем-то сообщаю ему, и он кивает.

Мы лежим в тишине несколько минут, каждый думая о своём.

Мои глаза начинают закрываться, пока я не слышу тихое и взволнованное:

— Лиз? Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Открываю глаза, поворачиваю голову, смотрю на него обеспокоено. Артём удерживает взгляд, и я понимаю, что разговор будет сложным, но о чем пойдет речь, я могу только предполагать.

— Хорошо, я тебя слушаю...

— Когда ты была крошкой, я вел себя как настоящий придурок, хотя видел, что ты всегда тянулась ко мне, но я всячески пытался избавиться от тебя. Сейчас я хочу объяснить тебе, почему так происходило.

Хмурюсь. Я уже отпустила это. Было и было, мало ли, что в тот момент творилось в его голове, тем более мы были детьми, я не должна была ему нравиться.

— Да, я помню, но какая теперь уже разница?

В комнате прохладно, поэтому я залезаю под одеяло, впуская туда и Артёма. То, что мы будем спать вместе, мне более чем нравится, правда папа скорее всего будет не очень доволен, но это того стоит.

— Нет, я хочу, чтобы ты знала причину такого моего поведения, — он говорит уверенно, укладывая мою голову к себе на грудь.

— Хорошо, продолжай.

Не уверена, что хочу копаться в прошлом, в котором было достаточно неприятных моментов, но если Артём хочет мне что-то рассказать, то я никак не могу ему это запретить.

— Ты же понимаешь, что у меня были другие родители. Мои настоящие мама и папа, — говорит он резко. Киваю, о них я кое-что слушала от своих родителей, но очень давно, уже и не припомню. — Отец, он всегда сидел по тюрьмам, выходил на пару месяцев, а потом его снова закрывали. Мать пила, жестко пила, оставляла меня одного по несколько дней и уходила колдырить. Я хоть и был мелким, но многое помню. Причем очень ярко. Помню, как жрать нечего было, помню ее собутыльников, помню крики и драки, — просто удивительно, насколько спокойно он это говорит, но после останавливается, тяжело сглатывает. — И помню, как она забеременела.