– Да нет, несу заглавия на книгу.

Тут из коридора вынырнула худенькая женщина с короткими белокурыми волосами. С ее плеч красиво ниспадала норковая шубка. Распространяя аромат незнакомых мне, явно очень дорогих духов, дама подлетела к охраннику и положила ему на стол томик в яркой обложке.

– Вот, Коля, возьмите для жены, новая вышла.

Секьюрити кинулся придержать ей дверь. Дама вышла на улицу. Я увидела через окно, как она садится в новую блестящую иномарку, и поинтересовалась:

– Это кто?

– Неужели не узнали? Смолякова.

Надо же, сама Анна Смолякова. Я зачитываюсь ее детективами. На обложке помещена фотография, но снимок плохой, он не передает ни очаровательной улыбки, ни бьющей через край энергии, которая волнами исходит от писательницы.

– То-то жене радость будет, – бормотал Коля, пряча в стол книжку, – надо же, такая внимательная, помнит о Ленке! Пустячок, а приятно.

– И сколько у нее книг? – поинтересовалась я. Коля вытащил подарок, раскрыл первую страницу и сообщил:

– Эта двадцать девятая.

Внезапно я почувствовала, как по спине пробежала легкая дрожь, а в сердце стала закрадываться решимость. Смолякова написала почти тридцать детективов?! Но ведь когда-то и она в первый раз явилась сюда, дрожа от страха!

С гордо поднятой головой я зашагала по коридору. Ну чем я хуже этой блондинки в шикарной шубе? Напишу больше ее! Ей-богу, накатаю пятьдесят, сто книг!

Твердой рукой я схватилась за ручку двери, рванула ее на себя и наткнулась взглядом на противную девицу, щелкавшую мышкой. Неожиданно радостное настроение куда-то улетучилось. Пятьдесят книжек! Эк меня занесло! Напечатают ли эту? И о чем писать вторую? А главное, захотят ли со мной сотрудничать дальше?

Олеся Константиновна оторвалась от рукописи:

– Принесли названия?

– Да.

– Давайте.

Взяв листочек, она принялась читать:

– «Скелет в шкафу», не очень хорошо. «Кто смеется последним», избито. «Цыплят по осени считают»… примитивно.

– «Цыплят по осени убивают», – оживилась девица.

– Это лучше, но длинно.

– «Цыплята убитые», – влезла я. Олеся Константиновна и девица уставились на меня, потом редакторша вздохнула.

– Не то, без изюминки.

– «Цыпленок с изюмом», – предложила девчонка.

– «Гнездо цыпленка», – ожила я.

– «Утята и цыплята», – фыркнула девушка.

– Ну это просто для редакции, которая издает книги про животных, – взвилась Олеся Константиновна, – прямо «Ребятам о зверятах» получается. У нас детектив!

– «Утенок, убивший цыпленка», – воскликнула я.

– Не пойдет, – пробормотала Олеся Константиновна, – совершенно мимо. Не надо нам водоплавающих.

– Курица – сухопутное, – хихикнула противная соседка по комнате.

– Мила, поди сюда, – всунулся в кабинет лысый мужик.

Девица зевнула и вышла. Олеся Константиновна проводила ее неласковым взглядом.

– Так, вернемся к нашим баранам, то есть к названиям. Мне импонирует слово «гнездо», только не цыпленка! Гнездо… гнездо. Погодите-ка.

И она ушла. Я осталась в кабинете и от скуки принялась рассматривать корешки валяющихся повсюду книг. Неужели все авторы так мучаются с названием или я такая, особо тупая?