И восстали мужики против баб, с голыми руками на мечи полезли, думали — свои ж, не станут поднимать оружие. Только побили их бабы всерьёз, некоторые тут же смерть свою приняли, а остальным пришлось покориться. Зачинщика Деда Углая бабы и вовсе осрамили — порты с него сняли, так перед всеми водили, а потом на бугре мечом голову отсекли.

С тех пор мужики баб слушались, и что те велят, выполняли.

И долго так было, пока дети не подросли, и молодёжь не захотела старой бабе Яге подчиняться. Сговорились юноши и как-то ночью на баб напали, старую бабу Огуду-Ягуду убили, у остальных мечи отобрали, плетьми выпороли и опять детьми заниматься заставили, коров доить, молоко на-суръ ставить, шерсть-волну сучить да борщи варить.

Так и закончилась наша Бабовщина. А потом пошла Дедовщина обычная, которой и по сей день живём, богов славим, работаем да песни поём. А при Бабовщине не было жизни людям, так, огорченье одно, жизнь без всякой узорчатости. Старая баба Яга всех карала и всех морочила, так что никто не мог ей противится и перечить. А при Дедах-Старостах и Родичах жизнь опять пошла вольная — мужики с мечами ходили у пояса, а бабы возились с рогачами и кочергами, борщи варили, детей кормили и мужей своих строго слушались.

При бабе Яге своих же били, а врагов прогнать не могли. И за весь век одну Баню придумали, да и ту бабам мужики поставили.

Поныне ещё та Бабовщина вспоминается, да как петуху цыплят не водить, мужику юбки не носить, так и бабам в штанах не ходить. А наденет какая — в плети её! Чтоб своё бабье дело исполняла и на людях хвостом не крутила.

Забылось то дело давнее, и Бабовщина позабылась совсем. А Дедовщиной-Русью и поныне живём и здравствуем!

Едут Деды табором, а впереди воз идёт, а в том возу царь дедовский спит, попоной накрытый, овчиной подоткнутый. И был тот царь совсем стар и больше спал на возу, чем царевал, и больше мирил людей, чем наказывал.

Вот взял царь да и умер как-то ночью, умер, как заснул, будто дитя малое в попону вцепился и дышать перестал.

Собрались Деды хоронить царя. Обвешали гарбу его боталами разными железными — блях всяческих и цепей нацепили и повезли его вокруг земли дедовской, чтоб он землю свою в последний раз увидел, и чтоб люди с ним проститься могли.

Идут кони, шагом переступают, а бляхи звенят печально, цепи громыхают, железо гудит и разносит жалобный стон. И, слыша то, люди спешат к возу и кланяются царю, плачут, провожая его в последний путь.

Схоронили царя Деды наши, а сверху насыпали курган высокий, чтоб не добрался до могилы зверь дикий, и чтоб не тронула чужая злая рука. Схоронили, страву поели, а потом собрались на Раду — как дальше жить без царя? Сыновья его царевичи в войнах полегли, и из родни никого не осталось.