Гуров был полностью согласен с предположениями девушек, что строгий Наиль сейчас поедет в гости к пока неизвестной ему Элле, чтобы выяснить у нее, откуда же взялась эта загадочная Света, а заодно и проинструктировать, что она должна говорить в полиции, куда ее, конечно же, очень скоро вызовут. Поэтому, стараясь не выпускать из поля зрения «BMW», уже выезжавший на дорогу, он добежал до своей машины и поехал следом.
Наиль в отличие от девушек не знал его в лицо, и, следуя за ним по местным трассам, которые по сравнению со столичными казались пустыми, Гуров думал о том, что этот факт «личного незнакомства» во многом облегчает его задачу.
Вскоре черный «BMW» свернул во внутренний дворик, образованный несколькими пятиэтажками, очень похожий на тот, где полковник недавно высадил своих спутниц. Повернув туда же, он припарковался невдалеке от Наиля и, делая вид, что ищет что-то в машине, стал наблюдать, куда тот направится.
Ничего не подозревающий Наиль спокойно закрыл машину и, поставив ее на сигнализацию, двинулся к одному из подъездов.
Гуров поспешил туда же, но из осторожности входить следом за Наилем в тот же подъезд не стал. Проходя мимо, как бы к следующему подъезду, он успел заметить номер квартиры, высветившийся на табло кодовой двери, и расслышать традиционно-повелительное: «Элла, это я». Щелкнул замок, и Наиль скрылся внутри.
Когда закрылась автоматическая дверь, Гуров замедлил шаг и, мысленно сопоставив номера квартир и этажи, определил, что квартира Эллы должна находиться на четвертом.
Поняв, что даже в том случае, если все окна у нее распахнуты настежь, подслушать здесь так же легко и удобно, как в ресторане, ему не удастся, он вернулся в машину. Отъехав немного и припарковавшись в соседнем ряду, так, чтобы Наиль, когда вернется, не заметил его, Лев решил дождаться окончания этого «собеседования». Как знать, может быть, Наиль вместе с Эллой захочет отправиться еще куда-то, хотя бы к этому самому Лелику, например. И если он хочет распутать этот загадочный клубок, упустить из виду это новое событие было бы совершенно непростительно.
А клубок действительно получался запутанным весьма и весьма. Правда, теперь все более-менее прояснялось с количеством фужеров и несоответствиями во времени. Но зато появлялись новые лица и обстоятельства, вызывавшие массу дополнительных вопросов по другим направлениям.
«Значит, девушек было все же четыре, – думал Гуров, внимательно наблюдая за дверью интересующего его подъезда. – Фужеры под шампанское были поданы исключительно для них, а бокалы для коньяка – с расчетом и на Проскурина. Дескать, мужские напитки мужчинам и пить, а дамы – только если специально того пожелают. Впрочем, кроме напитков, Антон Васильевич, по-видимому, не обходил вниманием и более сильные стимуляторы. Если верить Гуле, это было даже явлением вполне обычным. Но, похоже, не совсем обычным было само вещество, которое употребили в этот раз. «Как вдохнула, так и вырубилась» – это совсем не тот результат, который получают от рядовой среднестатистической «дури». Если Проскурин и баловался подобными препаратами, то наверняка и впрямь только «для куражу», а не для того, чтобы в самый интересный момент потерять сознание».