Однажды нисходящий поток воздуха бросил их вниз, и Джоунсу удалось остановить падение всего в сотне футов от пенящихся чёрных волн. Болтанка достигала такой степени, что даже пилот начал испытывать позывы к тошноте. Ему ещё никогда не приходилось летать в подобных условиях, и ситуация была куда хуже, чем говорилось в наставлениях.

— Далеко ещё?

— Мы где-то совсем рядом, сэр! — произнёс Уиллис. — Он должен быть к югу от нас.

— Понятно. — Джоунс перевёл налево ручку управления. Внезапное изменение в направлении полёта по отношению к ветру едва не опрокинуло вертолёт, но лётчик сумел удержать его и перевёл на другой курс. Две минуты спустя они вырвались из пелены дождя.

— «Панаш», говорит «Босс», где вы, чёрт возьми?

— Включить все огни, немедленно! — крикнул Уэгенер, как только услышал вызов. В следующую секунду «Панаш» осветился подобно новогодней ёлке.

— А вы здорово смотритесь там, внизу! — раздался голос спустя несколько секунд.

«Адель» была слабым, небольшим, беспорядочным ураганом, превращающимся снова в тропический шторм из-за переменчивых погодных условий, царящих в этом районе. При этом её ветры оказались слабее, чем опасались, однако и «око» урагана оказалось маленьким и плохо выраженным, а для посадки им требовалось отыскать именно этот участок в центре циклона.

Распространено ошибочное мнение, что в «оке» урагана царит безветрие. Это не так, хотя, испытав мощные ветры в стене облаков, окружающих внутреннюю часть урагана, ветры в пятнадцать узлов кажутся наблюдателю даже спокойнее безветрия.

Однако эти ветры неустойчивы и постоянно меняют направление, а волны вблизи «ока» урагана хотя и не такие высокие, как снаружи, но беспорядочны и создают то, что моряки называют «толкотнёй». Уэгенер расположил фрегат примерно в миле от северо-западного края «ока», составляющего едва ли четыре мили в диаметре.

Шторм перемешался со скоростью около пятнадцати узлов. Единственная хорошая новость заключалась в том, что внутри центральной части урагана царила ясная погода. Дождь прекратился, моряки на мостике видели волны и вносили необходимые поправки.

Помощник капитана, находящийся на вышке управления лётными операциями позади рубки, надел наушники с микрофоном и установил канал радиосвязи с вертолётом.

— «Босс», говорит «Панаш». Я буду направлять вас при сближении в заходе на посадку. Ветер у нас пятнадцать узлов, и направление его всё время меняется. Корабль подвергается килевой и бортовой качке при волнах высотой футов в пятнадцать. У нас есть примерно десять-пятнадцать минут, так что спешить некуда. — Последняя фраза имела своей целью всего лишь успокоить экипаж: вертолёта. Сам лейтенант сомневался, что кому-нибудь удастся совершить посадку на палубу фрегата.

— Шкипер, если мы увеличим скорость на несколько узлов, я смогу удерживать корабль в более устойчивом положении, — сообщил Португалец, стоявший у штурвала.

— Мы не должны оставлять центральный район урагана.

— Понимаю, но мне требуется скорость чуть побольше.

Уэгенер вышел на крыло мостика, чтобы оценить обстановку. Вертолёт был уже виден, его мигающие огни прорезали ночную темноту. Он описывал круг, облетая судно, чтобы пилот мог лучше прочувствовать ситуацию. Если что-то и помешает посадке, понял Уэгенер, так это бортовая качка. Португалец прав относительно скорости. Капитан повернулся и открыл дверь, ведущую в рубку.