На этот раз всё по-другому. Вместо кровати стоит крест. На нём висит отец, он ещё жив. Он злобно смотрит на неё с гримасой боли на лице.

«Пожалуйста, сними меня…»

Макензи роняет Библию и собирается бежать назад в гостиную. В проёме двери стоит мать и не выпускает её наружу. В руках она держит кувалду и невероятных размеров гвоздь. Она улыбается Макензи, а когда открывает рот, чтобы что-то сказать, слышится только карканье ворон.

Макензи собирается кричать, но в эту секунду мать выставляет вперёд огромный гвоздь, пытаясь вонзить его ей в горло. Крик не похож на крик Макензи, а, скорее, напоминает рёв большого мотора, раскручивающего мир на огромной скорости.

Макензи резко открыла глаза, осознав, что рёв мотора принадлежал самолёту, на борту которого она сейчас находилась. Она сделала глубокий вдох, пытаясь подавить дрожь в теле. Она напомнила себе, где находится – она была не в спальне, которую когда-то делили родители, а в самолёте, несущем её в тот штат, где находился проклятый родительский дом.

Когда самолёт начал подруливать к аэропорту, Макензи проверила телефон. Поймав сигнал Wi-Fi, экран начал мелькать уведомлениями. Их было невероятно много, но Макензи попыталась просмотреть все, пока самолёт тормозил, а пассажиры готовились на выход. Она получила два текстовых сообщения от Эллингтона, одно от Харрисона, голосовое сообщение от Ярдли и одиннадцать новых писем.

Она просмотрела их в порядке значимости. В сообщениях Эллингтона говорилось, что если он не сможет сам встретить её в аэропорту, то пришлёт одного из агентов местного отделения. Сообщение Харрисона было ответом на её СМС, которое она отослала некоторое время назад. Он писал, что не нашёл никаких данных, которые указывали бы на то, что в последний год у преподобного Таттла были проблемы любого рода. Потом Макензи прослушала сообщение Ярдли. Оно показалось ей немного странным и самую малость неуважительным.

«Привет, – сказала Ярдли. – Послушайте, Макграт поставил меня во главе дела по убийству священников, пока вы находитесь в Небраске. Я была бы благодарна, если бы вы могли позвонить и сообщить, что узнали во Флориде».

Макензи не собиралась отвечать ни на одно сообщение, потому что к этому времени пассажирам разрешили доставать багаж. Макензи отлично понимала, что на ней был тот же наряд, что и десять часов назад, когда она сходила с парома. Она до сих пор чувствовала мелкие крупицы песка в туфлях. Как бы обыденно это ни звучало, но Макензи не отказалась бы хотя бы от одной смены одежды. А с собой у неё была только сумка для ноутбука и документы Бюро, больше ничего.

Она быстро сошла с самолёта. Только сейчас, когда она снова была на земле и в нескольких минутах от встречи с Эллингтоном, Макензи начала осознавать, что всё происходит на самом деле. Это была не просто возможность и не сон – хотя всё казалось именно так, пока она была в воздухе. Она хотела как можно скорее приняться за работу, потому что помнила о вашингтонском расследовании. А ещё она была очень удивлена тем, что Макграт разрешил ей ехать в Небраску, особенно сразу после поездки во Флориду. Она всей душой приветствовала его решение.