– Ну, тогда я не знаю… – растерянно произнес инициативный сотрудник.

Из угла донеслось тихое покашливание. Все – вольно или невольно – обернулись в ту сторону.

– Мне кажется, – негромко начал Соловьев, – что в рассуждениях молодого человека есть некое рациональное зерно. В сложившихся условиях силовое решение вопроса будет наиболее эффективным.

– А как же мнение международной общественности? – высказал сомнения начальник управления.

– А зачем ей, этой самой общественности, что-то знать? – усмехнулся Соловьев. – Просто действия должны быть правильно скоординированы…

– Это как? – удивился начальник управления.

– Да есть у меня кое-какие соображения… – все так же негромко и рассеянно продолжал Соловьев. – Я с вами ими поделюсь… – Он весьма выразительно обежал взглядом собравшихся офицеров, после чего дополнил: – Немного позже…

– Ладно, – правильно истолковал поведение Виктора Ильича начальник управления. – Все свободны. И – думать, думать! Искать варианты! Всё!

Через несколько минут, когда они остались вдвоем, начальник управления обратился к старому разведчику:

– Так что ты там придумал, Виктор Ильич?

– Основную операцию будет проводить морской спецназ, – спокойно сказал Соловьев. – А вот на стадии подготовки мы задействуем кое-какие силы… Они-то определят и район высадки, и выведут группу на объект, и скоординируют отход.

– И что это за силы? – Вопрос, что позволил себе начальник управления, был более чем некорректен, однако он не смог удержаться, за что был тут же наказан.

– Да какое это имеет значение? – искренне удивился Виктор Ильич. – Главное, чтобы морячки в нужное время оказались в нужном месте. И вот обеспечить это – ваша прямая обязанность. Так что займитесь…

После чего Соловьев распрощался и удалился. А начальник управления остался у себя, в твердой уверенности, что его службу обскакала Служба внешней разведки… Видимо, ей, несмотря ни на что, удалось сохранить в той стране надежные позиции.

– Вызывали? – В кабинет Соловьева заглянул один из служащих возглавляемого им комитета, Оболенский.

– А-а, Максим! – обрадовался Виктор Ильич. – Заходи!

Референт – а именно такую должность занимал пришедший – прошел к столу и занял место напротив руководителя.

– Я хочу, чтобы ты кое-что посмотрел… – сказал Соловьев и, пользуясь «дистанционкой», включил телевизор.

Шла какая-то передача. Говорили на английском, в котором Оболенский был не силен. Тем более в его американском варианте. Поэтому пришлось выступать в роли созерцателя, не понимая, о чем именно идет речь. Немолодой, худощавый и очень подвижный мужчина, одетый в камуфляж и неуместную в данном сочетании широкополую ковбойскую шляпу, что-то экспрессивно говорил в камеру. При этом полуобнимал еще одного «камуфляжника», и ростом поменьше, и возрастом… Помоложе. Намного.

На лице второго было такое выражение, как будто сразу же после окончания съемок этого новостного сюжета его должны отвести куда-то в сторону и расстрелять. Тоскливое выражение. И, кажется, Максим понимал, что стало причиной плохого настроения этого человека.