Софья выложила свои планы мужу. Рассказала и о разговоре с сыном, и о том, как тот строго держит свое обещание.

Увлеченный мыслью сделать Зорю членом своей семьи, старик решил одним ударом разрубить завязавшийся узел. Призвав сына и пытливо глядя ему в лицо, Пересвет спросил:

– Все еще любишь Светланку? Признавайся, как на духу![132]

– Люблю, батя! – честно ответил Неждан, не опуская глаз перед отцом.

– Так забудь об этом. Она не для тебя.

– Почему, батя?

– Она тебе скоро родная будет. Я отдам за Зорю Надьку.

Если бы судак, высунув голову из лунки, заговорил человеческим голосом, Неждан был бы менее поражен.

А оружейник продолжал:

– Но ты об этом Зорьке ни единого слова. Дай нерушимую клятву!

– Даю, батя! – пролепетал растерявшийся Неждан.

Глубокая грусть овладела юношей. Но причины ее не мог понять Зоря, как ни допрашивал он друга. Неждан упорно отмалчивался.

Прошло три месяца, наступила весна. И все нелады между семьями Пересвета и Стоюна неожиданно покончила Надежда. Она убежала из дому и тайно обвенчалась с княжьим гриднем[133] Милославом. Все было замышлено и совершено Надеждой со свойственной ей хитростью и так ловко, что родители узнали о случившемся только в вечер после венчания.

Через месяц была отпразднована и свадьба Неждана и Светланы. Две семьи породнились, хотя и не так, как хотел старик Пересвет. Но скоро он смирился с этим и полюбил Светлану, как родную дочь.

Монах Геронтий рассказал все-таки князю Ярославу о талантливом грамотее Иувеналии, что под светским именем Зори трудился по оружейному делу. Князь обрадовался: он повсюду выискивал грамотных людей, которых еще так мало было на Руси.

Княжеским повелением, к великому огорчению Пересвета и тайной радости Зори, юноша был призван ко двору и зачислен в списатели книг под начало боярина Добромысла.

К этому времени Зоря, не прекращавший занятий с Геронтием, свободно читал, писал и говорил по-гречески. Такой эрудит[134] оказался настоящей находкой для Добромысла, озабоченного пополнением княжеской вивлиофики. Бессмысленно было бы посадить такого знатока за переписку славянских книг, и боярин поручил Зоре переводить греческих классиков.

Пытливый ум Зори обогатился множеством новых понятий. Практика перевода сделала его литературный язык богатым и гибким. Не останавливаясь на полпути, Зоря принялся изучать латынь. В латинской грамматике было много общего с греческой, были в этих языках и общие корни, и потому Зоря постиг латынь за год с небольшим.

Аппетит приходит во время еды. Овладев древними языками, Зоря принялся за новые. Сделать это было тем легче, что в Киеве, одном из мировых центров торговли, жило много иноземцев. Зоря выучил немецкий, французский, польский. Давно известно, что чем больше знаешь иностранных языков, тем быстрее дается изучение следующих.

Зоря сделался одним из образованнейших людей своей эпохи. Семейная жизнь его сложилась счастливо. Только после замужества Надежды он узнал о планах старого оружейника и сердечно порадовался, что они не сбылись. Зоря нашел себе суженую по сердцу. Отец с матерью жили под его кровом и нянчили внучат.