В течение следующего года мы ездили туда и обратно в Себастопол, чтобы посетить уроки и семинары Ринпоче. Он привносил в медитативные практики невероятную глубину и силу, лежащую в их основе. В это время начала расцветать и дружба. Ринпоче обладал заразительной жаждой жизни. Он был знатоком с хорошим вкусом к кофе, изысканному шоколаду и отличной еде, он любил путешествовать и кататься на лыжах. Ринпоче видел громадную разницу между неутолимой жаждой и радостной снисходительностью.

Работа с Ринпоче также помогла мне отказаться от скептицизма в отношении работы с духовным учителем. Помогло этому и то, что сам Ринпоче оказывал огромное почтение своим собственным учителям. Для него они были источником глубокой привязанности, чувством, что ты являешься частью глубокого наследия идей. В то же время он был столь же, сколь медитативными практиками, увлечен современными мыслителями, наукой и технологией. Меня вдохновляла эта комбинация уважения к традициям и стремления понять современную мысль.

В конце 2002 года Хиллари сделала наблюдение.

– Знаешь, он хочет поменять то, как мы участвуем в этих практиках, – сказала она. – Он хочет сделать их более доступными для современных практикующих.

– Ты уверена? – ответил я. – Его практики вполне традиционны.

– Они традиционны только потому, что Ринпоче использует только доступные ему инструменты, – сказала Хиллари. – Он хочет, чтобы мы помогли в этом. Он хочет, чтобы ты помог ему разработать стратегию.

Я понял, что Ринпоче надеялся сделать больше для западных людей. Я сам был увлечен этой идеей. Просто у меня она вызывала серьезный скепсис. Восточные традиции были созданы для монахов в Гималаях, а не для понимающих-в-технике и добивающихся-результатов космополитичных западных людей. Однако Хиллари не была ни тем и ни другим, так что однажды я предложил Ринпоче хотя бы оценить, чего бы потребовала задача сделать традицию медитации, которую мы изучали, более доступной в современной жизни.

Ринпоче тоже хотел провести такую оценку, поэтому в начале 2003 года мы пятеро собрались в гостиной маленького дома в Пало-Альто, в Калифорнии, расставили доски для записи по всем стенам и пустились в приключение. Там были Ринпоче, Хиллари, я сам и два других ученика Ринпоче – Пэм Мориарти (Pam Moriarty) и Кристина Юшкевич (Christina Juskiewicz). Она долго занималась медитацией, была психотерапевтом, помогающим пережить горе, и просто удивительно добрым, великодушным и сострадательным человеком. Кристина была буддистской монахиней и ассистентом Ринпоче. Она была переполнена непоколебимым, устойчивым стремлением посвятить все, чему она научилась, помощи другим.

Каждый день в течение месяца мы говорили о том, как этот блестящий метод улучшения человеческого опыта был заключен в культурную обертку, которая сделала его таким трудным для восприятия. Мы рассматривали различия между древней восточной культурой и современной западной, воздействие современного знания на духовные традиции и то, как буддистские идеи довольства и умиротворенности сознания по мере развития истории распространились по разным частям света.