И далее, и далее, и далее. До бесконечности.
Утомительно, да.
Играю, думаю, считаю, а глаза нет-нет, а в сторону зала смотрят: нет ли там бузотёров. И Фишер, вижу, тоже настороже. Как камешек в ботинке — воспоминания о вчерашнем. Отвлекают. Мешают.
Фишер учёл уроки первой партии, и до сто тридцатого хода тянуть не хотел.
Серия разменов, после чего на доске не только совершенно равная позиция, но и простая.
И Фишер предложил ничью. Сорок девять ходов победителя не выявили, не выявят и шестьдесят.
Я согласился. Ещё бы не согласиться — бодрость стремительно покидала меня. Хотелось спать. Всё больше и больше. Тут шанс сделать глупую ошибку, обдёрнутся, возрастает многократно. Нет, с чаем нужно осторожно.
Мы обменялись рукопожатиями. Нас опять фотографировали.
Сейчас-то ладно, сейчас можно. И сонливость эти вспышки прогоняют.
У Котова я читал, что шахматисты — народ суеверный. Чтут приметы, угождают приметам, преклоняются перед приметами.
Чувствую, что и сам я не прочь стать немножко суеверным.
Потому мы пошли в казино. Сыграть по маленькой. Умилостивить фортуну. Тридцать фишек по десять долларов, десять ставок каждому. А я посмотрю. Ну, проиграем долларов десять или двадцать, не беда. В кино сходить тоже денег стоит. А тут — интереснее. Кино мы и в Чернозёмске посмотреть сумеем.
Впрочем, отчего бы вообще не погулять? Завтра день отдыха.
И, что важнее, я понял, как мне играть дальше. К чему стремиться, чего избегать.
Но — никому не скажу. До поры.
Кто знает — молчит.
Глава 8
9 сентября 1974 года, понедельник
ОТДЫХ ПО ЛАС-ВЕГАССКИ
— Какую позицию вы занимаете в вопросе репатриации евреев?
Я оглядел вопрошавшего. Студент, как студент. Лохматый. Одет неряшливо.
А начиналось так хорошо…
Надежда и Ольга договорились о нашем выступлении в Дискуссионном Клубе местного университета. Тема привычная: «Развитие навыков эффективного мышления». Хотели поговорить и о студенческой жизни вообще. Ради мира и взаимопонимания. И потому после завтрака сели в жёлтый Чекер, и поехали в кампус. То есть в университетский городок. Он недалеко, мили три. В Парадайзе, суть в Раю. Так район города называется. Собственно, даже отдельный город.
Солнце яркое, небо линялое. Но чуть прохладнее вчерашнего. Да и привыкать стал.
Приехали. Осмотрели здание. В холле — портреты прославленных выпускников. Нобелевских лауреатов нет. Но есть баскетболисты.
Понятно, кого они здесь готовят.
В зале человек семьдесят. Я рассказал о принципах эффективного мышления и способах его достижения. И о шахматах, как модели проверки результатов. Ждал толковых вопросов, университет ведь, а не пивная.
А тут первый же вопрос — о репатриации евреев. Ну какое отношение мы имеем к репатриации? Нашли у кого спрашивать.
— Скажу прямо: при въезде в страну я дал обязательство не расшатывать устои Соединенных Штатов Америки. Ну, что-то вроде этого. И потому отвечать на ваш вопрос мне сложно. К тому же я не знаю, почему ваше правительство препятствует выезду евреев из Соединенных Штатов Америки в Израиль. Не знаю.
— Э… Я не… Я о советских евреях говорю, — чуть сбился вопрошавший.