Оуэн достаточно изучил Эйвери, чтобы не пойти за ней, когда она выбежала из комнаты. Эйвери не просто злилась, с этим бы он справился; он умудрился ее обидеть.

—Молодец, ничего не скажешь! — пробормотал Оуэн.

Давая себе время подумать, он собрал все распечатанные диски и сложил в шкафчик под настенным телевизором, машинально расположив их в алфавитном порядке.

Оуэн долго размышлял над тем, как и когда подступиться к Эйвери, и решил сделать ставку на праздничное настроение.

Ровно в пять часов вечера перед Рождеством он постучал в ее дверь.

Эйвери снова покрасила волосы, на этот раз в оттенок рождественского красного. На ней были обтягивающие брюки, подчеркивающие форму ног, и свитер с косами, голубой, как ее глаза. Она была босиком, и Оуэн заметил, что к рождественским красным волосам Эйвери подобрала рождественский зеленый лак для ногтей на ногах.

И почему это так сексуально?

—С Рождеством.

—Еще рано для поздравлений.

—Хорошо. С Рождественским сочельником. — Постаравшись, он добавил непринужденную улыбку. — Найдется минутка?

—Не больше. Я иду к Клэр, потом к отцу и останусь у него, так что...

—Ты успеешь накормить его завтраком до того, как вы оба придете к маме на рождественский обед. Вот здесь, — он постучал пальцами по виску, — планы всех наших на праздники. Хоуп сейчас в Филадельфии, встретит Рождество с родственниками и завтра после обеда вернется сюда. Рай забежит к Клэр, а потом мы оба собираемся переночевать у мамы.

—Чтобы вас накормили и завтраком, и обедом.

—Именно.

—Зачем ты пришел, если идешь к Клэр? Все равно увидимся через полчаса.

—Удели мне пару минут. Можно войти или ты еще злишься?

—Уже нет.

Она шагнула назад, давая ему пройти.

—Ты начала распаковывать вещи, — заметил Оуэн.

По его подсчетам, груда коробок и корзинок уменьшилась больше чем наполовину.

—Продолжила, — поправила его Эйвери. — Я была вне себя от злости, а когда я зла или огорчена, то готовлю еду. У отца холодильник забит лазаньей, каннеллоне и разными супами. Пришлось перенести энергию на распаковку. Почти закончила.

—Очень продуктивно.

—Не люблю терять хороший заряд злости.

—Прости, что так вышло.

Эйвери покачала головой, отмахиваясь от извинения.

—Я еще не оделась.

Когда она пошла в спальню, Оуэн последовал за ней. При виде комнаты он даже не поморщился, решив, что не стоит снова злить Эйвери, но понял — она, похоже, долго выбирала, пока не остановилась на брюках и свитере. Отвергнутая одежда валялась на кровати. Оуэну всегда нравилась старинная медная кровать с витыми стойками, ее старомодное очарование. Сейчас всю красоту скрывали груды одежды, подушки и небольшая дорожная сумка.

Эйвери выдвинула верхний ящик комода — тот, в котором большинство людей хранят белье; ящик Эйвери был доверху забит сережками.

—Господи, сколько у тебя ушей?

—Обычно я не ношу часы, кольца и браслеты. Мешают готовить соусы и тесто для пиццы. Приходится компенсировать.

Немного подумав, она выбрала серебряные обручи с кольцами поменьше внутри.

—Как тебе?

—Э-э... хорошо.

Эйвери хмыкнула, сняла серьги и надела другие, с голубыми камешками и бусинами.